По словам святителя Филофея, для Душана константинопольское посольство св. Григория Паламы было лишь предлогом, чтобы удалить «защитника империи римлян» (Ibid. [615 B]). Некоторые авторы подчеркивали тяготение к исихазму, проявлявшееся Сербской Церковью и самим Душаном, которое выразилось и в искусстве (M. Vasia. L’hesyhasme dans l’Eglise et l’art des Serbes // L’Art byzantin chez les Slaves. Recueil Uspenskij. Paris 1930. I. 110–123), и в законотворчестве Душана (А. Соловjев. Законодавство Стефана Душана. Београд 1928. 80–81). Это, конечно, слишком поспешные заключения. Византийское влияние, доминировавшее в сербской культуре со времени св. Саввы, не сводится к одному исихазму; в частности, в области искусства связанное с гуманизмом и пробуждением светской науки Палеологовское Возрождение нашло свое выражение в знаменитых фресках сербских монастырей XIII и XIV вв. [Тезис об исихастском влиянии на сербское церковное искусство все–таки утвердился в науке, хотя, надо признать, ни для каких стилистических особенностей церковного искусства — и не только для Сербии, но и для всего православного мира — не удалось доказать обусловленности какими–либо специфически «исихастскими» концепциями; из последних публикаций см. особо материалы коллоквиума: L’art de Thessalonique et des pays balkaniques et les courants spirituels au XIVe siecle. Recueil de rapports du IVe colloque serbo–grec. Belgrade 1985 / R. Samarduia, D. Davidov. (Institut des etudes balkaniques. Editions speciales, 31) Belgrade 1987. Не в последнюю очередь этому содействовала и работа о. Иоанна: J. Meyendorff. L’iconographie de la Sagesse Divine dans la tradition byzantine // Cahiers archeologiques. 1959. 10. 259–277 [репринт: ByzHes, XVI]. Можно говорить о том, что влияние исихазма XIV в. сказалось в возрастании внимания к некоторым темам (скажем, к Преображению Господню) или к особым вариантам иконографического канона (например, такое изображение прор. Илии, где он представлен на горе Кармиле в своеобразной молитвенной позе согласно 3 Цар. 18, 32)]. Что же до того, что Душан предпочел опираться в своем законотворчестве на Матфея Властаря, а не на Константина Арменопула, то это не доказывает его антиакиндинистских настроений: оба византийских юриста прошли очень сходный путь развития, и оба с 1341 по 1346 г. были неблагосклонно настроены к св. Григорию Паламе (ср. выше прим 138 к гл. IV). [По данным Пасхоса, Матфей Властарь безусловно «принадлежал к исихастскому климату св. Григория Паламы, вопреки всему тому, что говорилось или писалось о нем в окружении Григория Акиндина–И.М.} То, что Душан ввел в свой Законник антилатинские параграфы, никак, с другой стороны, не доказывает его паламитских симпатий; как мы видели, Акиндин и его сторонники в еще большей степени, чем паламитский лагерь, были враждебны латинянам. Разумеется, все это не мешало сербскому царю питать глубочайшее почтение к учителю безмолвия, а паламитскому богословию — быть принятым без обсуждения Сербией, как и всеми остальными православными славянскими странами, в чем ему благоприятствовали монастырские традиции, принесенные св. Саввой и, позднее, св. Григорием Синаитом.
69
Обо всей истории ложного обвинения прота Нифонта Скорпия — исихаста и друга св. патр. Каллиста I, — которое стало возможным благодаря установившейся на Афоне атмосфере «охоты на мессалиан», см.: A. Rigo. Due note sul monachesimo athonita della meta del XIV secolo // Зборник Радова. Византинолошки институт. 1987. 26. 87–113].
70
Нил, патр. Константинопольский. Похвальное слово иже во святых отцу нашему Григорию, архиепископу Фессалоникийскому Паламе // PG CLI. 672 B–673 A; с меньшим правдоподобием св. Филофей утверждает, что зилоты требовали, чтобы не поминался ни один из императоров (Похвальное слово, 84 // 521.14–16 <616 BC>).
71
Дексий присутствовал на августовском соборе 1341 г. и поддерживал на нем Акиндина (Донесение Акиндина, с. 89); он был общим другом патриарха Иоанна Калеки и Ирины–Евлогии Хумнены (V. Laurent. La direction spirituelle a Byzance. La correspondance d’Irene–Eulogie Choumnaina Paleologine avec son second directeur // Revue des etudes byzantines. 1956. XIV. 48–86, особ. 59, 82).
72
Святитель Исидор сочинил гимн до того, как был избран патриархом (св. Филофей. Житие св. Исидора, 44 // 382–383). Сложно определить, для какого именно богослужения предназначался этот гимн. По мнению Григоры, Исидор, по–видимому, составил один или несколько «троичных» тропарей, которые в византийском богослужении часто присоединяются к канонам в честь святых. Но, может быть, это были троичны Великого поста. Следовало бы провести исследование богатого собрания литургических текстов, приписываемых Исидору греческими и славянскими рукописями (см.: преосв. Филарет Гумилевский. Исторический обзор песнописцев и песнопений греческой церкви. Чернигов 1864 [репринт: Троице– Сергиева Лавра 1995]. 445–446 [Более точный перечень, но только изданных греч. текстов: H. Follieri. Initia Hymnorum Ecclesiae Graecae. (Studi e testi, 211–215). Citta del Vaticano 1960–1966. I–V (особо: vol. V, указатель Hymnographi); Analecta Hymnica Graeca. XIII. A. Armati. Initia stropharum et indices. Roma 1983.]). Нам известен текст тропаря, который если и не является единственным произведением Исидора, то вызвал наибольшее число споров: Даем дословный пер. на церк. — слав. и менее точный — на рус.: Речем Твое Божество собственне действо, / любовию же многажды и естество, / понеже сии Ти общи обретаются, / Единицы и Божества Троице, поем нетварнаго Тя, / что <от двою> аще речет кто. Называем Твою божественность энергией в собственном смысле, / а по любви еще и часто <называем ее> природой; / потому что та и другая <т. е. энергия и природа> оказываются у Тебя общими. / Воспеваем Тебя, Троице Единицы и нетварной божественности, называют ли <Тебя> тем или другим!] Этот текст приводится как св. Григорием Паламой (Слово, разъясняющее мудрование Варлаама и Акиндина (Lovgo» diasafw'n thVn tou' BarlaaVm kaiV jAkinduvnou dovxan) // GPS IV. 92.16–19 [текст исправлен по изд. и дополнен последней строкой]), так и Филофеем Селимврийским (Диалог. Patm. 366. F. 390 v.). Имеется он и в Barb. gr. 291. F. 218 (ср.: Mercati. Notizie. 194). Григора явно ссылается на него, а также на еще один тропарь богородичен (История. XVI, 5 // II. 828).
73
История. XVI. 5 // II. 828; паламитские источники не подтверждают эти сведения; в своем Завещании св. Исидор защищет православный характер гимна (Register. 434.117 eJx. (N 156)); св. Григорий Палама отстаивает его против нападок, которым он подвергался (Слово, разъясняющее мудрование Варлаама и Акиндина // GPS IV. 92.21–93.11); св. Филофей, наконец, утверждает, что его всегда пели в церквах, когда он писал Житие св. Исидора (44 // 382).
