библеистики, к–рая нередко выдвигала на первое место лит. — историч. критику в ущерб духовному истолкованию Слова Божьего.
? Д р о з д о в Н.М., В защиту свободного научного исследования в области библиологии, ТКДА, 1902, № 10, 11; *К а р т а ш е в А.В., Ветхозав. библ. критика, Париж, 1947; прот.М е н ь А., Опыт изложения ветхозав. исагогики в свете работ русской библ. историч. школы и новейших исследований, Загорск, 1983 (ркп); *С о в е Б.И., Тезисы по Свящ. писанию ВЗ, «Путь», 1936, № 52; Ф е д о т о в Г.П., Православие и историч. критика, «Путь», 1932, № 33.
РУССКАЯ БИБЛЕИСТИКА
изучение Свящ. Писания библеистами Рус. Правосл. Церкви, а также внецерковными рус. и советскими историками.
1. Зарождение православной Р.б. связано с первыми опытами создания церковно–славянских *рецензий (свт.*Алексий (Бяконт) Московский, 14 в.). В этот период возникли лишь предпосылки для формирования на Руси самостоят. экзегезы. Наиболее актуальными были тогда проблемы миссии, просвещения и переводов. В задачу рус. пастырей, богословов и «книжных людей» древней Руси прежде всего входило ознакомление читателей с самим Писанием и комментариями св. отцов. Хотя нек–рые древнерус. писатели и поднимали сложные библейско–богословские проблемы (*Иларион Киевский), большинство оставалось в рамках назидательного и гомилетич. жанра (поучения Климента Смолятича, Кирилла Туровского, Владимира Мономаха). Гомилетический подход господствовал почти безраздельно вплоть до протопопа *Аввакума. Первую систему герменевтич. принципов в Р.б. наметил в 50–х гг. 16 в. прп.*Максим Грек, приехавший в Москву для исправления церк. книг.
С 17 в. начинается процесс сближения рус. культуры с западной. Появляются первые богословские школы, к–рые вначале испытывают влияние латинских и протестантских традиций. В 1685 в Богоявленском м–ре (Москва) возникает школа, ставшая впоследствии Славяно–греко–латинской академией, предшественницей МДА. Ее основатели, греч. монахи, братья Лихуды, строят преподавание на основе святоотеч. Предания. Софроний Лихуд (1652–1730) продолжает библ. труды прп. Максима Грека по исправлению слав. перевода Библии. Свящ. Писанием в академии занимаются иером. Макарий (Петрович; ум. 1766), архим. (впоследствии еп.) Феофилакт (Горский; ум.1788), архиеп. *Тихон (Малинин), архим. Гавриил (Петров, впоследствии митр. Петербургский; 1730–1801) и др. «Кажется, — писал еп.*Михаил (Лузин), — именно влиянию этих мужей, знатоков и любителей Библии, надобно приписать первый сильный толчок к движению и довольно быстрому распространению научного изучения и толкования Библии». Им принадлежит ряд комментариев к кн. Свящ. Писания, но б. ч. этих трудов осталась в рукописи. Это были начальные и еще весьма осторожные шаги Р.б. Авторы 18 в. во многом еще зависели от инославных источников, нередко ограничиваясь их переводами и пересказами. И все же библ. наука в России уже зародилась. Ее представители были хорошо знакомы с древними языками и искали в экзегетике самобытных путей. Тогда же были сформулированы важнейшие принципы рус. библ. *герменевтики, общие с принципами, сложившимися во всей *православной библеистике. На рубеже 18–19 вв. в этом направлении много сделали митр.*Платон (Лёвшин) Московский и архиеп.*Феоктист (Мочульский). Первый ввел в Троице–Сергиевой ДС систематич. занятия по Библии и изложил правила для толкования, а второй написал первое рус. руководство по герменевтике («Драхма от сокровища божественных писаний Ветхого и Нового Завета, то есть: Сокращение правил при чтении Свящ. Писания к знанию потребных»). Большое значение для духовных школ и любителей Слова Божьего имели тогда экзегетич. труды митр. *Амвросия (Подобедова) и архиеп.*Иринея (Клементьевского). B 1792 архим.*Мефодий (Смирнов), впоследствии архиеп., зачитал на «открытом собрании» Славяно–греко–латинской академии свое толкование на Послание к Римлянам и рус. пер. текста. Его перевод и комментарий вышли в Москве в 1794 и стали первым библ. переводом на рус. язык.
2. Основоположники. Подлинными основоположниками православной Р.б. считаются митр.*Филарет (Дроздов), ректор открывшейся в 1809 СПб.ДА, и прот.*Павский Г.П. Хотя, подобно своим предшественникам, они часто опирались на результаты зап. науки, их ключевые концепции были вполне самостоятельными. Митр. Филарет, по словам *Елеонского Ф.Г., «вывел нашу библейскую науку из тесного круга греко–славянского перевода на широкий научный путь». Исследуя Писание, он придерживался четырех важнейших установок: толковать Библию, исходя из ее оригинальных языков, применять в экзегезе научные методы с привлечением западных трудов, ставить в центр богословские аспекты Библии, сохранять верность духу Правосл. Церкви и св. отцов. Одной из особенностей экзегезы митр. Филарета было мастерство, с каким он умел сопоставлять тексты для уяснения библ. учения. Как отмечал *Бухарев А., благоговейное отношение к Библии сочеталось у него со «свободным дерзновением веры». Митр. Филарет был активным членом *Российского библ. общества, поборником рус. перевода Библии и прекращение работы над ним воспринял как «обратный ход к временам схоластическим». Что касается другого деятеля библейского общества прот. Павского, то он внес в Р.б. свои глубокие филологич. познания, сделал первые попытки в обогащении ее данными библ. критики того времени и фактически стал основоположником *русской библейско–историч. школы. Знаменитый библеист *Евсеев подчеркивал, что гонения против Павского отрицательно сказались на рус. библ. науке, затормозив ее развитие. Тем не менее она развивалась и в «Николаевскую эпоху», что доказывают труды таких выдающихся богословов, как архиеп. *Филарет (Гумилевский), архиеп.*Иннокентий (Борисов), прот.*Сабинин С.К. и прот.*Горский А.В. Архиеп.Иннокентий и прот.Горский стали зачинателями историко–синтетического жанра в библеистике (им принадлежат первые в России жизнеописания Христа Спасителя). Огромное значение имели текстологич. изыскания прот. Горского, к–рые он проводил совместно с *Невоструевым К.И. В 1842 была открыта Каз. ДА, к–рая внесла в Р.б. значит. вклад. В начале 60–х гг. появились экзегетич. работы проф. МДА Бухарева А. (архим. Феодора), он стремился сделать библеистику актуальной для религиозной и обществ. жизни и подходил к Писанию не только как к памятнику или как к руководству для личного благочестия, а видел в нем путеводную звезду современности. Эта тенденция была воспринята многими как новшество и вольнодумство, что привело к трагическому исходу судьбы Бухарева.
60–е гг. 19 в. стали поворотным периодом для рус. библейской науки, поскольку 1) *синодальный перевод сделал Свящ. Писание доступным для широких кругов верующих, что вызвало нужду в скорейшем составлении комментариев, 2) знакомство образованного общества с *отрицательной библейской критикой требовало ее открытого обсуждения и опровержения. Обе эти задачи и возложил на себя архим., впоследствии еп. *Михаил (Лузин), создав ряд общедоступных толкований на НЗ и разборов западной *радикальной критики библейской. Он положил начало новому историко–критич. направлению в Р.б., к–рое учитывало и достижения, и ошибки инославной библеистики. Спешность работы определила зависимость его трудов от ортодокс. протестантов, но еп. Михаил (Лузин) воспитал целую плеяду талантливых учеников, к–рые трудились уже вполне самостоятельно, обогатив правосл. науку о Свящ. Писании ценными комментариями и монографиями по библ. *истории, *богословию, *археологии, *исагогике и *текстуальной критике.
3. Православная Р.б. 2–й пол. 19–20 вв. Указанный период отмечен расцветом Р.б. Несмотря на цензурные препятствия, она стала ведущей в правосл. науке о Библии и внесла свой вклад в развитие мировой библеистики.
а) Библейско–апологетические проблемы. Поскольку *историко–литературная критика библейская на Западе часто руководствовалась нехристианскими и антицерковными идеями, рус. правосл. библеисты видели свою задачу в защите Писания от покушений отрицательной критики. *Рационализм, пантеизм, неокантианство и *исторический эволюционизм школ, вышедших из протестантства, требовали большой апологетич. работы. В 19 в. новые датировки свящ. книг, пересмотр их традиционной *атрибуции и т. д. воспринимались мн. правосл. экзегетами как посягательство на самые основы веры. Вслед за критич. работами еп. Михаила (Лузина) последовали труды его ученика прот.*Елеонского Н., преподававшего в МДА и Московском ун–те. Он писал исследования о теориях *Баура, *Велльхаузена, Фридриха *Делича. Отстаивая древность *Пятикнижия, он справедливо указывал на его архаический язык, отражающий более ранний этап истории, нежели классич. *профетизм. Однако он не только полемизировал с зап. авторами:
