внешнем переустройстве общества.
Философ утверждал, что вера, в широком смысле слова, есть важнейший двигатель обществ. развития и что религиозная вера не противоречит науке. Наука познает Бога в творении, и поэтому она, как и вера, идет к познанию Бога, но своим путем. «Это познание развивалось в человечестве постепенно. Проблески истины появились уже в язычестве, «ранее, чем мир созрел для восприятия новых истин». «Первоначальное откровение» завершилось «двумя великими откровениями — Ветхого и Нового Завета». Эти откровения Ч. не отделяет от *Церкви, избегая *библиолатрии. «Никогда, — говорит он, — Божественное Слово не могло быть заточено между двумя досками какой–либо книги; весь мир не столь обширен, чтобы объять его; оно живет в беспредельных областях Духа, оно содержится в неизреченном таинстве Евхаристии, на непреходящем памятнике Креста оно начертало свои мощные глаголы». Ч. настаивает на *богочеловеческой природе Свящ. Писания. «Дух Святой, говоря устами Своих пророков, не переделывал человеческой природы».
«Работа здравой экзегезы научила меня различать в святой книге то, что является прямым воздействием Св. Духа, и то, что есть дело рук человеческих; поэтому боговдохновенность, покоящаяся на этом дивном произведении, не сможет сделать в моих глазах одинаково святым и ненарушимым каждое слово, каждый слог, каждую букву, к к–рым люди прибегли, чтобы передать мысль, к–рую Дух Святой вложил в сердца их. Чтобы стать понятным для человеческого разума, Божественное Слово должно было пользоваться человеческим языком, а следовательно, и подчиниться несовершенствам этой речи. Подобно тому, как Сын Божий, став Сыном Человеческим, принял все условия плоти, Дух Божий, проявляясь в духе человеческом, также должен был принять все условия человеческой речи; но подобно тому, как Спаситель не в каждом из актов Своей жизни торжествует над плотью, но во всей Своей жизни в ее целом, Св. Дух также торжествует над человеческой речью не в каждой строчке Писания, но в его целом».
В этой мысли мы находим первую попытку связать учение о *боговдохновенности с Халкидонским догматом.
Толкуя сказание *Шестоднева о сотворении человека, Ч. подчеркивал, что сущностью *теоморфизма является свобода. В этом даре проявилась кенотическая тайна, ибо, дав человеку свободу, Бог «отказался от части Своего aeaau?anoaa a ie?a». Yoi aeaau?anoai aiiau noaiao iieiui i?e ianooieaiee ia caiea Oa?noaa Ai?uaai. Ioou e iaio io?a?ai a Nayu. Ienaiee. Aai ia?acu ianoieuei iiaouanoaaiiu e y?ee, ?oi niiniaiu оставить неизгладимый след в сознании, «i?iecaiay aia?aoeaiea e?дей, с к–рыми мы жили в близком общении». Среди этих образов в ВЗ на первом месте стоит Моисей. Самым поразительным в нем, согласно Ч., было сочетание человеческой немощи с величием провозглашенных им истин. «С одной стороны — это величавое представление об избранном народе, то есть о народе, облеченном высокой миссией хранить на земле идею единого Бога… С другой стороны — человек простодушный до слабости, умеющий подавлять свой гнев только в бессилии, умеющий приказывать только путем усиленных увещаний, принимающий указания от первого встречного; странный гений, вместе и самый сильный и самый покорный из людей!». Ч. один из первых в рус. религ. мысли утверждал, что книги *пророков ценны не только тем, что предвозвещали будущее. «В них, — писал философ, — заключается учение; учение, относящееся ко всем временам; столь же важная часть вероисповедания, как и все прочие».
Ч. первый в России выступил против *мифологической теории происхождения христианства, выдвинутой в 18 в. Ш.Дюпюи и Вольнеем. Божественное происхождение христианства философ связывал с той удивительной силой, к–рую оно проявило в истории. «Было ли это простым человеческим действием — придать жизнь, действительность и власть всем этим разрозненным и бессильным истинам, разрушить мир, создать другой… выразить всю совокупность рассеянных в мире нравственных истин на языке, доступном всем сознаниям, и, наконец, сделать добро и правду осуществимыми для каждого?» Даже если рассматривать христианство чисто исторически как «еврейскую секту», опирающуюся на ВЗ, к–рый был лишь дополнен Иисусом Христом, оно все равно остается великим явлением и «носит на себе печать независимого действия высшего Разума, что не может быть объяснено приемами человеческой логики».
Незадолго до написания «Философических писем» рус.общество волновало толкование Апокалипсиса. Оно пыталось найти в нем указания на конкретные события Нового времени (см. ст. Юнг–Штиллинг). Ч. считал эти поиски «смешными». «Мысль Апокалипсиса, — писал он, — есть беспредельный урок, применяющийся к каждой минуте вечного бытия, ко всему, что происходит около нас… Превосходная поэма Иоанна есть драма вселенной, ежедневная, вечная, и развязка ее не так, как в драмах, произведенных нашим воображением, но по закону бесконечности продолжается во все веки и началась с самого начала действия». Этот взгляд на Откр стал впоследствии наиболее распространенным в библ. экзегетике.
? Соч. и письма, под ред. М.Гершензона, т.1–2, М., 1913; Статьи и письма, со вступ. статьей и комм. Б.Н.Tарасова, M., 1987; Lettres philosophiques adress№es … une dame, Р., 1970.
? Г е р ш е н з о н М.О., П.Я.Ч. Жизнь и мышление, СПб., 1908; прот.З е н ь к о в с к и й В., История русской философии, Париж, 1948, т.1; К о в а л е в с к и й М., Ранние ревнители философии Шеллинга в России — Ч. и Иван Киреевский, «Русская Мысль», 1916, № 12; Л а з а р е в В.В., Ч., М., 1986; Л е б е д е в А., Ч., М., 1965; Т а р а с о в Б.Н., Ч., М., 1986 (с библиогр.); прот.Ф л о р о в с к и й Г., Пути русского богословия, Париж, 19812; см. также КЛЭ, т.8; ФЭ, т.5; ФЭС.
ЧАЙЛДЗ
(Childs) Бревард (р.1923), амер. протестантский библеист. Учился в ун–тах Принстона, Гейдельберга и Базеля. Доктор богословия. Преподавал в миссионерской семинарии Плимута. Проф. по каф. Свящ. Писания в Йельской богосл. школе. В работе «Библейское богословие в кризисе» («Biblical Theology in Crisis», Phil., 1970) Ч. выступил против того рода *богословия библейского, к–рое оказалось в плену *историко– литературной критики. Анализируя текст Писания, выявляя в нем различные *источники, мн. западные экзегеты сосредоточились на отд. традициях, отраженных в этих источниках. Это привело к утрированной плюрализации Писания и к злоупотреблению гипотезами. Между тем был забыт факт, что Писание есть к н и г а Ц е р к в и, что следует иметь в виду не только предысторию свящ. книг, а всю Библию в целостном контексте ее *канона. Свой метод Ч. назвал *«каноническим» методом экзегезы. Этот метод не отвергает историко–лит. критики и богосл. плюрализма в Писании; но он стремится к богословскому осмыслению свящ. книг в том виде, как они были приняты в канон. Редакционная работа составителей библ. книг имеет, согласно Ч., исключительно важное значение. Она помогает экзегетике понять, ч т о и м е н н о было кодифицировано Церковью как Слово Божье. Книги Библии и отд. традиции внутри книг, взятые изолированно, не могут дать представления о целостном библ. учении. Согласно Ч., эти книги и традиции дополняют друг друга. Так, грозное пророчество прор. Наума о Ниневии дополняется *универсализмом Кн. прор. Ионы, а пессимизм основной части Еккл дополняется его эпилогом, принадлежащим др. автору.
Труды Ч. вызвали оживленную полемику. Мн. библеисты приняли его метод, но нек–рые ставят перед сторонниками «канонического» метода ряд вопросов, связанных с границами канона (на какой канон следует ориентироваться: на Ямнийский, принятый протестантами, или на Александрийский, принятый православными и католиками?).
? The Book of Exodus: a Critical Theological Commentary, Phil., 1974; Introduction to the Old Testament аs Scripture, Phil., 1979; Childs Versus Barr, «Interpretation», 1984, № 38 (1); The New Testament as Canon, Phil., 1985; Old Testament in a Canonical Context, Phil., 1985.
? B a r t o n J., Reading the Old Testament, Phil., 1984; S a n d e r s J.A., Torah and Canon, Phil., 1972.
ЧАРЛЗ
(Charles) Роберт Генри (1855–1931), англиканский библеист. Образование получил в Белфасте и Дублине. Был пастором в Лондоне. Преподавал греч. язык в Оксфорде и Дублине. С 1913 каноник, а с 1919 архидиакон Вестминстерский. Член Британской Академии. С 90–х гг. работал над своей гл. книгой
