величиной с мешок картошки. Понятно, питание на Кубани хорошее. А сами эти коровы сидят, щелкают семечки и все плюют под себя. Весь пляж засрали. Обгрызут початок кукурузы и кочерыжку закопают в песок. Это нормально?
Да и одна только дорога до моря чего стоила: бензин, ночевки да сколько еще штрафов было заплачено! Раз пять штрафовали за превышение скорости, а при въезде в Краснодарский край вылез здоровенный гаишник с огромным пивным брюхом, словно беременный, начал наезжать этим брюхом на Гарика: «Сейчас отправлю на штрафную стоянку за тонированные стекла, сиди там и соскребай, или давай три с половиной тысячи». Тут даже Гарик не выдержал, закипел, в итоге договорились на триста рублей. Далее гаишники уже выбегали, махая палкой, с радостной улыбочкой чуть ли не через каждые сто метров, но брали на тонировку лишь по полтиннику. И еще часов шесть и туда и обратно стояли в гигантской пробке из-за ремонта дороги где-то в Ростовской области.
Подумав, Григорьев спросил у Влада:
— Слушай, а почему такое особенное внимание к русским женщинами именно тут, в Турции? Существует мнение, что тяга к чужеземным женщинам у турок обусловлена ограниченной доступностью их собственных женщин. Кроме того, турки очень ревнивы.
Влад достал свой коммуникатор, потыкал стилюсом и зачитал скачанное им давеча из Интернета:
— Вот: «Приведем любопытное, хотя и несколько экстравагантное, свидетельство профессора А. Васильева. „Чем мы отличаемся от европейцев? — переспросил меня один торговец. — Очень просто. Мы, турки встречаемся. Вы смотрите на мою жену, я смотрю на вашу жену. После этого мы выхватываем пистолеты и стреляем друг в друга“. Некоторые рассказывают, что ревность здесь приведена в рамки национальной доктрины. Женщину на Востоке никто не смеет трогать. В Ираке женщина-смертница наденет пояс взрывчатки и припрется с ним на рынок, и никто ее не вправе досмотреть. И еще: „Известно, что когда затрагивается супружеская верность, турок может быть беспощадным. Убить изменившую жену и её любовника — для турка обычное дело. Однажды турецкий парламент проголосовал за амнистию для одного полицейского офицера, совершившего двойное убийство: он застал жену в объятиях своего брата, вынул пистолет и разрядил его в обоих. В то же время общественное мнение относится достаточно терпимо к внебрачным связям мужчины. Ну, с братом это было хотя и слишком, но судьи поняли, что нормальный человек никак не мог сдержаться. Другого решения и быть не могло. Он охраняет порядок, а жена в это время изменяет ему с братом. Брат должен был отказаться. Одна женщина рассказывала, что брат мужа якобы помогал ей сцеживать молоко, когда у нее был мастит, а мужа не было дома“.
Тут Влад, убрав коммуникатор, почесал в затылке:
— Ну, не верю я в искренность такого сцеживания, особенно когда мужа нет дома. Так можно и спину попросить помыть в ванной, в такой ситуации до, как говориться, контактов ближнего рода очень даже недалеко, буквально чуть-чуть остается. Конечно, тут важен сам способ вспоможения по сцеживанию: просто держал баночку (хотя чего ее держать-то? — можно ведь и на стол поставить), ритмично сдавливал грудь, то есть участвовал в процессе доения, отсасывал молоко ртом или (хе-хе) подкачивал сзади, чтобы лучше текло…
Григорьев, не выдержав, расхохотался во все горло, чуть не поперхнувшись коктейлем.
— Чего тут смешного? Говорят, что школьниц в Турции периодически проверяют на девственность. Сталкивался с таким случаем, когда российская татарочка выходила замуж за турка, то сделала себе операцию по восстановлению девственности. Условие должно быть соблюдено. Так принято в этой среде. Это мы сейчас спросим. Вон Гуля как раз идет… Гуля!
Тут отдыхала тоже одна симпатичная татарочка уже года три замужем за турком. Гуля ее и звали. Очень верткая, подвижная, общительная. Спросили ее об этих всех делах. Гуля была искренне изумлена:
— Это где целоваться нельзя? В Турции? Может, еще и топлесс загорать запрещено? Да такого беспредела, как в турецких клубах, я и в Москве-то отродясь не видывала. А про тест на девственность спросила у знакомых женского пола — все были несказанно удивлены. Насчет внутрисемейных отношений так вообще полный бред. На свадьбах-вечеринках мы и со свекром пляшем, и с братом и с кузенами мужниными. Только недавно в парке Таксим (а это, считай, самый что ни на есть центр Стамбула) узрела парочку, занимающуюся очень недвусмысленным делом: а, попросту говоря, ребята трахались прямо на скамейке. Как-то приспособились, причем с большой фантазией — наверное, было невмоготу и больше негде. Там же нет ночных пляжей, как в Кемере. Как же тот парнишка стонал! Я даже позавидовала. А вы говорите целоваться…
На слещующий день на пляже Григорьев наблюдал, как трое молодых турок одну молодую женщину возрастом уже под тридцать сняли на пляже буквально за десять минут. Из интереса нужно было бы засечь по часам. Подошли, начали впаривать ей про то, какая она необыкновенная чудесная красавица, королева, потом один взял ее за ручку, начал гладить, потом через пять минут произошел уже поцелуй взасос, и сразу после этого она с ними куда-то очень бодро направилась (наверное, хе-хе, в библиотеку, а куда же еще). Хотя в конечном итоге опять же неизвестно, кто кого поимел.
Влад, играясь своей золотой цепью на шее, утверждал:
— Любая женщина на упреки ее в измене ответит: „Ты сам виноват: не надо было оставлять меня одну!“ Кстати, у меня тоже первую любимую девчонку самым наглым образом увели. И знаешь, кто это сделал? Парень из нашего же класса, постоянно за ней ходил, но это считалась моя девчонка. Я ушел в армию, а он за это время женился на моей девчонке. Я мало сказать, что был очень расстроен. А когда пришел из армии, у них уже родился ребенок. Всем было не до меня. Уже ничего не сделаешь. Устраивать разборки с замужней женщиной, да еще с грудным ребенком, как-то показалось неуместным. Я к ней даже и не подходил, хотя однажды видел, как она гуляла с коляской. Кстати, не сразу и узнал — так она изменилась. Шевеля здоровенными „батонами“ она перла, толкая перед собой коляску, явно нацеленная на ларек с овощами. Меня она даже не заметила. Взгляд ее блуждал так: личико ребенка — дорога — ларек — личико ребенка — дорога — ларек. Я, посмотрев ей вслед, только и выдохнул: „Блин, ну, и жопень!“ А какая была когда-то девушка! Всегда существует некий тип сидящий в засаде. В юности был у меня точно такой же сволочной приятель. И не друг вроде, а все рядом терся. Потом я только понял: все к моей девчонке подбирался. Ждал, ждал и дождался момента. Мы с ней тогда поругались буквально из-за какой-то ерунды, я ушел, хлопнув дверью, а он это дело выследил и в тот же вечер появился у нее с шикарным букетом цветов, шампанским, утешил, уболтал ее и остался на ночь утешать дальше. Я же остыл, пришел на следующее утро мириться, но было уже поздно. После этого начались долгие и бессмысленные выяснения отношений, которые в такой ситуации уже ничего не решают, поскольку назад не открутишь.
У Григорьева была подобная история с цветами из многосерийной эпопеи, как Саня Смирнов хотел жениться. Познакомился он с одной молодой женщиной. Саня Смирнов ее очень полюбил и летом они собирались пожениться и кажется, даже подали заявление. И как раз в этот период к ней неожиданно зашел „на огонек“ старый друг Игорек, понятно, с цветами и вином. Выпили, было уже поздно, легли спать, и понятное дело, переспали, а утром уже и нетерпеливый Саня пришел и тоже с цветами. Она его узнала по звонку (точка-тире-точка), вскочила, огляделась: „Триндец!“ — прятаться Игорьку было некуда, да и выглядело бы это не только смешно, но и подло, да он и не стал бы прятаться. Была бы еще большая квартира или черный ход, шанс выкрутиться был бы. Кстати, Игорек собирался уйти в шесть, но они банально проспали — не сработал долбанный китайский будильник, или же просто не услышали. Стечение обстоятельств. А ведь просыпались оба аж в полчетвертого, но попили сока, перепихнулись по-быстрому, да и снова заснули и так проспали до девяти. А будильник, на который они понадеялись, почему-то не зазвонил. Случайность. И вот — счастливый и нетерпеливый Саня Смирнов с цветами трезвонит в дверь своей любимой невесты. Она приоткрыла дверь на цепочке и, не поднимая глаз, сказала Сане: „Смирнов, знаешь что: между нами все кончено! Уходи!“ — и тут же захлопнула створку. И это было, пожалуй, единственное правильное решение в данной ситуации. В случае силового столкновения, это если бы она запустила Саню, Игорек бы Смирнова отлупил бы без проблем, да и комнату бы всю разворотили. Саня еще успел просунуть туда в щель свои тюльпаны, так этот букет дверью и отрубило: тюльпанные головки упали на коврик прямо ей под ноги. На ногтях у нее был красный лак. Выглядело все это довольно красиво. Он, конечно, потом долго звонил, как по нервам ездил, тогда она ему сказала уже сквозь дверь, не открывая:
