— С тобой ничего не сделали? — осторожно спросил Кот, повернувшись назад.
Та помотала головой, промычала что-то невнятно и зарыдала еще пуще.
Кот завел двигатель, тронул с места.
Отец девушки ждал в проулке недалеко от выезда из поселка. Обоих подружек пересадили к нему в машину. Отец вопросительно смотрел на сыщиков.
— С ней все нормально, — сказал Кот. — Вам лучше уехать прямо сейчас. Пусть они вместе едут — будет легче.
— Расчитаюсь с вами завтра.
— Да без проблем!
Посмотрели вслед отъезжающей машине, потом поехали за Лариком. Везли его на заднем сиденьи, как дачный груз. Ехать до котлована на участке было минут сорок. Дорога была пустынная, вся обочина ее заросла борщевиком высотой метра в два.
— А про баб ты был прав, — вдруг сказал Ванечка.
— В смысле? — не понял Кот.
— Всяк пытается им засадить. Сремно!
Тело Ларика скинули в котлован, присыпали песком. Сверху поставили арматурную клетку.
На пятницу Кот заказал машину бетона.
— Давай выльем в раствор ведро святой воды! — предложил он. — На всякий случай.
— На этих тратить святую воду? — возмутился Ванечка. — Ты что — с дуба рухнул? Хватит и бутылки!
Выколачиватели денег
Буквально на следующий день по рекомендации обратился предприниматель по фамилии Иголкин. Он долго мямлил кто он и от кого, потом, наконец, перешел к делу: оказалось, что «черные» риэлторы не отдают деньги за аренду.
— И сколько они вам должны? — спросил Кот.
— Из расчета две тысячи долларов в месяц, умножить на шесть, — проблеял Иголкин, имевший вид обыкновенного затюканного жизнью и хронически усталого человека. Мешки висели у него под глазами. В нем явно было что-то комедийное: — Двенадцать тысяч долларов или рублями по курсу. Ваша доля — четверть.
Он выжидательно посмотрел на сыщиков. Ни Кот, ни Ванечка не выказали никаких эмоций.
— «Крыша» у них есть? — только спросил Кот.
— Я точно не знаю. Какая-то «крыша» конечно должна быть — как же без «крыши»? Но знакомые сказали, что это солидный и надежный человек. Мы и повелись.
— Ладно.
Записали адрес конторы, сели в машину.
Впрочем, особенного оптимизма никто не испытывал.
— Он нас просто пошлет. Я бы лично так и сделал, — ворчал Ванечка. — Не хуй было оформлять по- левому. Деньги плевые — стоит ли из-за них муходаться?
— Съездим, посмотрим. Эти Иголкины люди вроде как неплохие, да и три штуки на дороге не валяются. Еще неизвестно, как там с Донатовскими получится.
Во дворе конторы сразу увидели огромный сверкающий внедорожник «Ауди». Кот развеселился:
— Слышь, эта машина стоит тысяч пятьдесят бачков, не меньше. Значит, у него и наличка наверняка имеется.
— Бандиты, — печально констатировал Ванечка, чуть холодея внутри.
Секретарши не было. Кот остался караулить в приемной. Ванечка вошел внутрь.
В комнате сидел тип по фамилии Оганесян с густыми бровями и в очках. Он поглядел на посетителя поверх очков:
— Какие еще деньги? У вас есть доказательства? Договор? Расписки?
— Вы хорошо знаете, что должны Иголкиным деньги и их надо отдать! Это не по понятиям. То есть кидалово! — терпеливо вещал Ванечка.
Внезапно появились два охранника, встали у дверей позади Ванечки.
Оганесян снял очки, откинулся в кресле, сложил руки на груди:
— И что дальше?
— Проблемы ведь вам не нужны, — продолжал нудеть Ванечка.
Возмущенный Оганесян мячиком выскочил из-за стола.
— Угрожаешь, сявка?
Потом он быстро подошел и сходу ударил Ванечку кулаком в скулу. Однако, к его изумлению, Ванечка не только не упал и не заплакал, а напротив, навесил ему в ответ под глаз такую блямбу, что Оганесян, хватаясь за воздух, отлетел в угол, раздавив по пути антикварный журнальный столик красного дерева.
— Бейте его! — завизжал риэлтор оттуда, пытаясь разлепить подбитый глаз («Боже, цел ли?») и думая в этом миг о том, что вечерний прием теперь уж точно отменяется, да и поход в казино тоже, и ресторан туда же. И еще он подумал, что последний раз его так, кажется, лупили только в армии по первому году службы. И точно такой же, типа стоявшего перед ним Ванечки, сержант лет девятнадцати, невысокий, плотненький, который тоже не испытывал при этом особых эмоций, а просто сосредоточенно бил «салабонов», как кузнец долбит молотом по раскаленной болванке.
Охранники занялись Ванечкой с большой неохотой. Ванечкин удар справа их очень впечатлил, и они стали медленно подходить к Ванечке слева. Ванечка прочел в их глазах мольбу: «Пожалуйста, уходи ты отсюда, брат! Мы люди подневольные». Один, опомнившись, полез в кобуру за «осой», но тут же получил стулом по голове и сел на пол. Кровь из рассеченного лба хлынула ему на лицо. Другой явно не был вооружен, хотя шарил по карманам и стрелял глазами вокруг в поисках хотя бы чего-нибудь, но получил два удара: в корпус и в челюсть, от которых тут же улетел к своему хозяину, обрушившись на него сверху всей своей массой. Ванечка забрал «осу», которую первый охранник все-таки кое-как вытащил, хотя и не успел применить, и выстрелил ему же из этой «осы» в оголившуюся в драке поясницу. Тот завыл и завертелся на полу, будто его действительно укусила большая оса. Директор Огянесян в углу прикрылся упавшим на него охранником, мотал головой и хлопал целым правым глазом. Ванечка лазерным указателем нашел большой директорский лоб и стрельнул туда. Пуля из «осы», к удаче директора, лишь чиркнула ему по лысине, хотя тут он взвизгнул уже по делу:
— Ладно, забирай свои деньги и уходи!
Ванечка подошел ближе и направил «осу» прямо ему в лицо. Красное пятно лазерной метки дрожало на потных морщинах над бровастой переносицей Оганесяна. Палец так и зудел нажать на курок, очень уж хотелось посмотреть, что будет от удара резиновой пули в лоб в упор. И Оганесян это понял — зажмурился изо всех сил, вжал плечи в голову — ждал выстрела. Ванечка, однако, стрелять не стал: кто-то должен был открыть сейф и отсчитать деньги. В этот момент в комнату вошел Кот.
Денег взяли столько, сколько были должны — ровно двенадцать тысяч долларов. Ванечка с Котом получили из них двадцать пять процентов — три тысячи на двоих. Кот остался недоволен, он считал, что с Оганесяна нужно было взять больше — за хлопоты и за сопротивление.
Испытывать Иголкина на жадность не стали: сразу же отсчитали свою долю, остальное передали ему. Ночью довольные Иголкины улетали на Маврикий. Жена его мечтала полежать на пляже и ничего не готовить и не убираться. Сам Иголкин желал, наконец, отоспаться и ничего не делать хотя бы две недели.
На следующий день, изнывая от скуки, дежурили в машине и в ожидании клиента наблюдали уличную жизнь. Оба вдруг захотели есть, взяли в ближайшем ларьке по шаверме. Она была горячая, обжигающий липкий соус протек сквозь бумагу на пальцы. Кот вдруг рыгнул, потом снова:
— Блин, будто кучу говна съел! Ты как?
