Бембро не нашел в своем гарнизоне и тридцати англичан, на которых можно было бы положиться в столь важной для чести нации битве. Он выбрал только двадцать англичан, остальные были или немцы или бретонцы из партии графа Монфора. Главные английские рыцари были; Роберт Кноль (Robert Knole), Kpoкар (Croquart), Генрих Лескюален (Henri de Lescualen), Бильфор. (Billefort), Гюштон (Hucheton) и др.
Все рыцари явились для битвы, вооруженные с ног до головы. Их окружила толпа зрителей, собравшаяся посмотреть на этот кровавый турнир, В то время, когда уже пора было вступить в бой, Бембро стал колебаться. Он говорил, что это сражение незаконно, потому что не разрешено высшими властями. Бомануар отвечал, что уже слишком поздно расстраивать партию, столь удачно составленную, и терять прекрасный случай доказать —
По сигналу обе группы так страшно схватились, что присутствующие пришли в ужас. Сражающиеся были построены в две линии: каждый лицом к лицу имел своего противника, оружие было разное, потому что выбор его предоставили произволу каждого. Бильфор дрался молотом (maillet) в двадцать пять фунтов, а Гюштон кривым обоюдоострым ножом (faucgard), и т. д. Перевес был сначала на стороне англичан, убивших Меллона и Пульяра. Пестивьен был ранен ударом молота, Русле и Бодга были сбиты с ног мушкелем и пленены, точно также, как и Шаррюель. Бомануар, раздраженный такой потерей, удвоил удары, а другие последовали его примеру, но англичане не уступали им ни в силе, ни в храбрости, так что обе стороны, изнуренные усталостью, разошлись по обоюдному согласию, чтобы передохнуть и освежиться.
Бомануар воспользовался этой передышкой для воодушевления своих.
— Если мы потеряли пятерых, — говорил он, — нам же больше славы, когда победим.
— Что до меня, — возразил Жоффруа де ла Рош, — я сражался бы мужественнее, если бы был рыцарем.
— Ты им будешь, — отвечал Бомануар, и тотчас дал ему лобзание (accolade), припомнив при этом, в виде поучения, великие деяния его предков, ознаменовавших себя в войнах на востоке с сарацинами.
После непродолжительного отдыха противники снова вступают в бой с прежним остервенением. Вдруг Бембро бросается на Бомануара, обхватывает его поперек и требует, чтобы он сдался, но в это самое время Ален де Карвале ударяет Бембро копьем в лицо и прокидывает его на землю; в тоже мгновение Жофруа дю Буа, заметив брешь в латах, пронзает его мечом насквозь. Смерть вождя поражает ужасом его рыцарей, только Крокар не теряется:
— Товарищи, — кричит он, — рассчитывайте на ваше мужество и победа за нами; стяните ряды, будьте стойки и деритесь, как я.
Англичане стягиваются, и бой становиться ужаснее прежнего.
Между тем трое пленных бретонцев, хотя и раненые, пользуются замешательством вследствие смерти Бембро; они убегают из плена и присоединяются к своим. Бомануар в это время ранен: задыхаясь, изнемогая от усталости, мучимый сильной жаждой, он просит пить. Жоффруа дю Буа, слыша это, кричит:
— Пей свою кровь и жажда пройдет!
Эти слова оживляют Бомануара, он снова вступает в бой и новыми усилиями старается одолеть врагов, но тщетно. Наконец, Гильом де Монтабань вскакивает на коня, хватает свое копье и делает вид, что хочет покинуть поле боя. Бомануар, видя это, кричит:
— Лукавый и злой оруженосец, куда ты? Зачем нас покидаешь? Опозоришь себя и потомство свое навсегда.
Монтабань, нисколько не горячась, возражает:
— Делай свое дело, Бомануар, а я уж сделаю свое.
Сказав это, он стремительно гонит своего коня на англичан, расстраивает их и, отступая и снова врезаясь, опрокидывает восьмерых. Бретонцы пользуются замешательством, проникают в ряды противника и производят страшное опустошение: большинство англичан убито; другие, в числе коих Кноль, Каверлей, Вильфор и Крокар захвачены в плен и отведены в замок Жосселен. Таким образом бретонцы одержали полную победу, благодаря, может быть, хитрости Монтабаня. Аржантре (Argentre) в своей Истории Бретани, замечает, что противники сражались пешие, исключая Монтабаня, но вероятно бой конному не был запрещен, потому что англичане не восставали против этого.[73]
Таков был исход знаменитой битвы тридцати; память о ней навсегда сохранится на полях Плоермеля, будет долго рассказываться седыми стариками по вечерам и долго еще будут биться бретонские сердца при воспоминании о славе и мужестве своих предков.
Рыцарские ордена
Чтобы дополнить историю рыцарства, остается сказать еще о рыцарских орденах — частных учреждениях, возникших из общего учреждения. Пределы, которыми ограничивается эта книга, не дозволяют входить по этому предмету в большие подробности, потому что история многих орденов может доставить материала на книгу более обширную и многотомную, чем эта, главная цель которой представить картину, собственно говоря, военного рыцарства.
Все ордена или частные товарищества можно подразделить на три разряда: к первому принадлежат баснословные рыцарские союзы, существующие только в романах, как например, рыцари Круглого Стола (Table Ronde); ко второму относятся действовавшие большей частью во время крестовых походов; главнейшие из них: орден Тамплиеров, орден Св. Иоанна Иерусалимского, Тевтонский орден, и др.; наконец, третий разряд составляют ордена почетные, имеющие целью награждение личных заслуг, а не особенную какую-нибудь деятельность, как например, орден Подвязки, орден Золотого Руна и пр. Мы не будем говорить о рыцарях литературы, рыцарях законов, рыцарях дам, ни о других подобных учреждениях, показывающих упадок первобытного рыцарства — предмет этого сочинения.
Lacurne de Sainte Palaye утверждает, что орден рыцарей Круглого Стола был ни что иное, как военное празднество, подобное турнирам и военным играм, род битвы за честь, названный так потому, что риставшие рыцари взаимно и поочередно приходили ужинать к тому, кто устраивал празднества, и во время ужина сидели за круглым столом, чтобы уничтожить всякое различие мест, занимаемых гостями. Матье Пари (Matthieu Paris), историк XIII века, рассказывает о великолепной забаве рыцарей Круглого Стола, которая праздновалась в 1252 году в восьмидневный праздник Рождества Пресвятой Богородицы в валденском аббатстве. Вот как он выражается: «В том же году рыцари, желая поддержать военными упражнениями ловкость и мужество, единогласно решили пытать свои силы не в такой военной игре, которая называется турниром, а в военной игре, называемой Круглым Столом. Но военные игры, о которых говорят Матье Пари и Сен Палэ, были только слабым подражанием знаменитого и великолепного Круглого Стола короля Артура (Artur) и его товарищей: Ланселота (les Lancelot), Тристана (les Tristan), Говеня (les Gauvin), Блиомбери (Bliomberi) и т. д., всех героев крамолотского двора (Cramolot).»
Знаменитый чародей Мерлин употребил все свое искусство на постройку этого стола. Он устроил вокруг него тринадцать седалищ. Из них только одиннадцать могли быть заняты, и то лишь славнейшими рыцарями; тринадцатое всегда было пусто. Оно называлось опасным седалищем с тех пор, как погиб дерзновенный и гордый сарацинский рыцарь, осмелившийся на него сесть: земля разверзлась тогда под этим седалищем и сарацин погиб в пламени. Магическая сила надписывала на спинке седалища имя того, кому следовало его занять. Для получения одного из этих седалищ, если оно становилось вакантным, рыцарь должен был превзойти предшественника и в мужестве, и в великих деяниях, в противном случае рыцарь изгонялся неизвестной силой. Если же он исполнял все требования, то случалось, что в то время, когда король Артур вводил вновь принимаемого за руку и сажал его на вакантное место, слышалась неземная гармоническая музыка, воздух наполнялся благовониями, прежде написанное имя исчезало и заменялось сверкающим именем нового рыцаря. Вот единственное испытание и конечно весьма достаточное, которому рыцари Круглого Стола подвергали желающего заместить выбывшего товарища, оплакиваемого орденом.[74] Но оставим эти сказания романистов XII столетия и займемся важнейшими учреждениями, посущественнее ордена Круглого Стола.
Во время крестовых походов, в самую блистательную эпоху рыцарства, образовались религиозные рыцарские ордена, имевшие, кроме общих всем рыцарям постановлений, постановления специальные. Как
