Секс и ранг

качестве фундамента, а именно неверного фундамента, все здание знания получается перекошенным и с дырами.

А. Протопопов «Трактат о любви, как её понимает жуткий зануда»

Курсив — цитаты.

Виктор Дольник называет ранговый потенциал силой НАСТЫРСТВА (известный психолог Владимир Леви — силой НАГЛОСТИ; — пожалуй, нагляднее). Они доказывают, что решающим компонентом рангового потенциала является УВЕРЕННОСТЬ в своем превосходстве — возможно, и весьма часто, особыми действительными достоинствами не подкреплённая и ни на чём не основанная.

И откуда же берется эта уверенность?

Борьба за альфа–ранг у самца бубуина – это программа. Бабуины превосходно оценивают свои и чужие физические характеристики, и борьба за ранг у них очень короткая, максимум несколько дней. Никакого «настырства» за такой срок не проявить. «Наглость» тоже совершенно не при чем: если претендент не превзошел физическими параметрами существующего альфу, то он просто проигрывает и уходит. А физические параметры у бабуинов меняются очень быстро. «Уверенность»? У бабуинов нет такого понятия отдельно от физической оценки. Бабуин или сильнее, или слабее соперника. Более того, когда свергнутые альфы защищают свое потомство от инфантицида со стороны нового альфы, они всегда дерутся отчаянно и отбивают детенышей. А чтобы это сделать, нужно хорошее внимание, чтобы заметить, что новый альфа хочет их атаковать. Новый альфа драться не будет; с целью инфантицида он постарается детенышей украсть.

Борьба за альфа–ранг у самца шимпанзе провоцируется самками и иногда самцами в группе. «Уверенность» для борьбы за альфа–ранг самец шимпанзе получает от своей группы поддержки. В борьбе за альфа–ранг никакое «настырство» не нужно – если есть хорошая поддержка, альфа–ранг можно завоевать и за день. Если поддержка слабая – борьба может длиться целый месяц, а потом снова возобновляться. Но в такой борьбе нужно не «настырство», поскольку в борьбе за ранг его одинаково хотят получить все, а хороший расчет сил союзников и противников. «Наглых», т.е. тех, кто лезет без поддержки, не просто подавляют, им наносят достаточно серьезные травмы. С травмой становится уже не до «наглости» и не до «настырства». А в зоопарках этих «наглых» и «настырных» просто убивают.

До того, как автор начинает рассматривать примативность, все в общем верно. Единственное – про ранги. Удержание ранга всегда временно. Это в книге совершенно игнорируется. Не бывает не то что вечных, а долгих альф или доминантов.

Примативность

Если какой–то человек вовсе не подвержен влиянию своих инстинктов, живет только рассудком — такой абсолютно не примативен (в реальной жизни такие не встречаются); Другой, полностью живущий одними чувствами, то есть всецело своим инстинктам подчинён — абсолютно примативен. Примативность — показатель силы врождённых поведенческих программ по отношению к рассудочно– мотивированному поведению.

Нет смысла говорить, что это понятие полностью ложно, приводя какие–то внешние примеры. Для его критики достаточно рассмотреть его внутренние противоречия.

У человека – в данном случае речь идет о мужчинах — есть инстинкты: желание секса, стремление к доминированию. Но подчиненное поведение по отношению к доминанту это тоже инстинкт – это поведение прописано на уровне инстинкта. Если бы было иначе, все бы мужчины сцепились в один клубок и так бы грызли друг друга, пока не остался бы только один. Так не происходит, потому что инстинктивные программы переключатся.

Выходит так, что инстинкты противоречат друг другу. И каким именно инстинктам тогда должен быть подчинен т.н. «высокопримативный»? На этом доказательство в общем закончено; определение содержит в себе фатальное противоречие.

Есть еще инстинкты: территориальный (охрана), познавательный (исследование мира), подражание. Как эти инстинкты относятся к примативности? А особенно подражание?

Теоретически, уже развивая тему, можно предположить, что имелся в виду только инстинкт доминирования. Но тогда этот инстинкт есть почти у всех, поскольку все мужчины – на ? потомки альф. Но он включается и выключается, он не постоянен. Более того, он работает в ограниченном временном промежутке.

Далее – рассудок. Из приведенного определения следует противоположность инстинктов и рассудка. Самоконтроль, естественно, относится к рассудку – самоконтроль сдерживает инстинкты. Выходит так, что у кого хуже самоконтроль – тот и более примативен. Тогда в качестве идеала «примативности» получается психопат. Истерика – это знак примативности. Но истерика – это знак неполноценности, явно различаемый здоровыми женщинами.

Примативность – это один параметр. Если бы она существовала, всем бы женщинам нравились бы одни и те же мужчины. Но это ведь не так. Разным группам женщин, разным типажам женщин, разным возрастам женщин нравятся разные мужчины. Факт. Даже у мужчин, наделенных от природы всем альфа– свойствами, есть проблема – их побаиваются. И это разные предпочтения – не результат нарушений, это результат правильной работы правильных инстинктивных программ.

Программы переключаются в зависимости от наблюдаемой обстановки. Чтобы правильно переключать программы, нужно выявлять закономерности среды. Для этого выявления нужен интеллект. Для того, чтобы правильно действовать в наблюдаемых условиях, нужен самоконтроль. Самоконтроль как раз и переключает подчинение и доминирование. Всех, у кого были проблемы с переключателями, порвали еще в саванне. Рассудок – это арбитр между инстинктами, а не противоположность инстинктам. Противопоставлять его инстинктам неверно.

Если примативность таким образом придумана – да, она существует. Но она не более, чем абстрактная конструкция с проблемами применения. На примере шимпанзе видно, что качество обязано включать в себя интеллект и силу. Интеллект обязателен. А интеллект как раз и используется в так называемых «непримативных действиях». Чтобы стать альфой – нужно как раз максимально использовать рассудочно–мотивированное поведение. Когда есть такое понятие, как качество, понятие примативность не имеет смысла. Альфа–самец всегда интеллектуален, все неинтеллектуальные претенденты подавляются коалиционно. Альфа–самец человека должен быть более интеллектуален, чем альфа шимпанзе. Интеллект определяется самками визуально и проявляется самцами в борьбе за сохранение ранга постоянно.

Если бы существовала примативность, то люди были бы примативны, а не интеллектуальны. Но люди интеллектуальны и обладают прекрасными средствами самоконтроля.

В книге есть верные наблюдения. Но не благодаря примативности, а вопреки ей. Иногда получется верно, если «высокопримативного» заменить на альфу. Но не всегда.

Работа, в центре которой находится неверный принцип, не верна. Хотя нет. До слова «примативность» некоторые положения оставить. Остальное выкинуть.

Инстинкты, таким образом, позволяют выбрать превосходного, с первобытной точки зрения, партнера. А наиболее простым, и наиболее наглядным признаком превосходства является высокий ранг в первобытной иерархии.

А зачем такого партнера выбирать? Он же альфа, он просто имеет всех, и все. Альфу даже теоретически в партнеры не выбрать. Выбирают избранников, а избранники – это всегда омеги.