поведением.
— Мне… э, вернуть его, миссис Реджинальд? — тактично предложил шофер.
Растерянная, поникшая, она, чтобы не показать своего унижения, напряженно смотрела в окно.
— Нет, — выдавила Дженни с трудом. — Я сама схожу… Не затрудняйте себя.
— Все в порядке, миссис. — Шофер снова попытался прийти ей на помощь. — Я сам женат. Это не всегда розы, супружеская жизнь.
— Вы правы. Встречаются и шипы. — Но ведь они-то поженились всего несколько часов назад! Хотя бы несколько месяцев, несколько недель в их сердцах должны были звучать радостные свадебные колокола.
Годы умеренной, скромной жизни приучили ее бережливо относиться к немногим своим вещам. Она не могла спокойно видеть, как морская вода портит дорогую одежду. Светло-серые брюки известной европейской фирмы. И вообще он был одет с ног до головы в высшей степени элегантно. Невольно всплыло в памяти вскользь брошенное Беллой замечание, что нижнее белье у него отменного качества…
Дженни стояла около машины, слушая шум моря и пение птиц в кустарнике позади себя, отрешенно глядя на застывшую спину Нормана, и спрашивала себя, каким образом могла Белла знать, какое он носит белье.
Арабелла делала для него покупки, объяснила себе Джейн. Он говорил ей, что купить, и она… Или…
Чтобы не потерять равновесия, Дженни оперлась на ручку автомобиля. Все ясно как день. Прозрачно как стекло. Она сегодня весь день смотрела сквозь это стекло и умудрялась ничего не видеть. Он и Белла. Их многозначительные взгляды, ее слезы, его заботливое и внимательное отношение. В жизни Нормана существовала женщина, которую он сильно любил. Могла ли Арабелла быть его страстной любовью? Боже мой, разубеждала себя Дженни, нет, конечно. Арабелла — добрая, милая, просто старый друг.
Но… она не могла выйти замуж, не достигнув тридцати лет. Не поэтому ли Норман нашел девушку с приданым, чтобы подождать, пока Белла вступит во владение наследством?
Джейн ясно увидела долгий горячий взгляд Беллы, обращенный к Норману, и чуть не разрыдалась, проклиная свою слепоту. Нет сомнения, Арабелла и Норман любили друг друга.
Подсознательно она давно все понимала, но малодушно отгоняла от себя эту ужасную мысль. Арабелла и Норман все знали друг о друге. Белла без запинки могла ответить, какую он любит музыку, живопись, еду, напитки. Она даже утром, когда накрыли стол к праздничному завтраку, заставила убрать авокадо, которого он терпеть не мог. И заменила его заранее приготовленным ею в гостиничной кухне блюдом из креветок.
— Я знаю, как ты это любишь, — проворковала она ему на ухо. И он благодарно улыбнулся в ответ.
В тот момент они были очень похожи на любовников.
Голова Дженни гудела от услышанных ею сегодня возгласов и обрывков фраз, будто только и ждавших этой минуты, чтобы слететься и атаковать ее. 'Когда мы с Норманом ездили во Флориду… Однажды, когда мы были на островах, он отказался возвращаться, представляете? Я еле вытащила его… Раз в неделю мы обязательно ездим верхом, где бы мы ни были…'
Но ведь это могут быть просто обычные теплые дружеские отношения. Возможно, она сходит с ума? Самым ужасным было то, что, если он действительно любит Беллу, Дженни не смогла бы осудить его. Арабелла обладала столькими достоинствами! Она занимательно и непринужденно вела беседу, употребляя в разговоре слова и деловые термины, значения которых Дженни даже не понимала. Она могла помочь Норману в делах, разбиралась в театре, судила о новых направлениях в живописи, компетентно рассуждала о музыке. Во время ужина оказалось, Белла знает массу забавных историй, и все были очарованы ее остроумием и находчивостью.
Рядом с блистательной неподражаемой Арабеллой Дженни чувствовала себя неуклюжей и провинциальной.
Дженнифер попыталась взглянуть на себя со стороны. Худощавая, стройная, но не такая высокая, как Арабелла, не такая ухоженная, как та. Бежевый костюм Дженни смотрелся очень мило, но, приглядевшись, можно было заметить, что не все в нем идеально, потому что его делал не профессиональный портной, а мама.
Наверное, первый раз в жизни Дженнифер устыдилась своей бедности, но тут же укорила себя за это. Если Норман действительно любит, то ее саму, а не одежду, которую она носит.
Арабелла одевалась всегда потрясающе. Дженни плохо разбиралась в моде, однако могла оценить, что костюмы и шляпки Арабеллы выглядели очень изысканно. Уж наверное, ей был хорошо известен вкус Нормана. Белла знала его целую вечность. Что она говорила вчера вечером? Ноги у Дженни начали подкашиваться.
— Конечно, — рассеянно рассуждала Арабелла накануне вечером, опрокидывая очередную рюмку бренди, — Норман человек жесткий. Я думаю, поэтому он так преуспевает в бизнесе. Не делает никому уступок, не интересуется никакими объяснениями. Он бессердечный. — Белла хихикнула, хмель давал о себе знать. — Норман умеет крутить женщинами, как хочет. Ой! Зачем я тебе это говорю? — Ловко опорожнив еще одну рюмку, она продолжала лениво: — Вот почему они только и мечтают о том, чтобы забраться к нему в постель. Женщины любят жестких мужчин.
— Разве? — спросила Дженни с бешено бьющимся сердцем.
Арабелла беспечно рассмеялась, но глаза у нее были печальные.
— Я-то знаю. Сама люблю такого. Только бы он был свободен, когда я смогу позволить себе выйти замуж.
Дженни зябко поежилась, вспоминая ее несчастное лицо. Ничего не видя перед собой, она сделала несколько шагов по направлению к морю.
Неужели он настолько расчетлив? И настолько циничен? Иначе как он мог решиться вступить в брак, зная с самого начала, что не собирается хранить верность. Значит, он думает, что несколько лет потерпит рядом с собой нелюбимую жену, зато потом получит все, чего хотел: деньги, а с их помощью и Арабеллу.
Она споткнулась о камень, бессмысленно посмотрела себе под ноги, скользнула глазами по белому песку. Потом рассеянно перевела их на море и уперлась взглядом в одинокую фигуру у кромки берега.
— Ненавижу его, ненавижу, ненавижу! — Дженни стиснула кулаки так сильно, что ногти врезались в кожу.
Почему не прислушалась она к предостережениям, почему так упорно не желала понимать довольно прозрачные намеки?
Ты получишь потрясающий секс, говорила Арабелла, и, наверное, знала, что говорит. Дженни представила себе, как невыносимо тяжело будет Арабелле сознавать, что Норман находится в объятиях другой. Потому-то так болезненно и переживала она расставание с ним… Дженни остановилась. Теперь она поняла, почему телефонный разговор занял у Нормана столько времени. И почему Белла была так возбуждена. Они занимались любовью. Прямо на ее свадьбе!
Дженни уронила руки и тихо всхлипнула, признавая свое полное поражение. Слепо бредя вперед, подавленная и уничтоженная, она плакала над обломками того, что должно было стать ее семейной жизнью.
Тонкие каблуки зарывались в песок, и Джейн сбросила туфли. Потом, после минутного колебания, засунула руку за пояс юбки и, одну за другой, расстегнула все застежки пояса. Аккуратно стянув чулки, она пошла по песку босиком, раздумывая на ходу, что же ей остается теперь делать. Поговорит с Норманом. Скажет, что он может уйти к Арабелле. Должен, если они любят друг друга. Ступни Дженни утопали в теплом песке. Глотая слезы, она пыталась взять себя в руки.
Правда, которая ей открылась, правда об отношениях Беллы и Нормана, сразу лишила ее сил. Дженни могла бы сражаться за свою любовь, она знала: ее стойкость и мужество были бы безграничны. Но она не пошевелит и пальцем, чтобы бороться против любви.
— Прощай, — шепотом произнесла она, грустно глядя Норману в спину. — Ты испортишь брюки, — хрипло сказала Дженни вслух, и горло у нее перехватило.
Обернувшись через плечо, Норман смерил ее долгим изучающим взглядом.
