Культура заговора : От убийства Кеннеди до «секретных материалов»

студент-революционер, отбывающий пожизненное заключение) утверждает в Covert Action Quarterly, что чернокожие американцы оказывают себе плохую услугу, веря в конспирологическую теорию о СПИДе как оружии геноцида против цветных. Гилберт предупреждает, что вера в подобные теории (а верить им — значит поддаваться паранойе, с его точки зрения) может лишь увеличить число зараженных людей. «Больше девяти лет я рассказывал в тюрьме, как бороться со СПИДом, — пишет Гилберт, — и после этого понял, что мифы о заговоре оказываются главной внутренней преградой в сознании заключенных, мешающей введению практики, снижающей риск заражения».[321] Как мы более подробно будем обсуждать в пятой главе, в предупреждениях Гилберта есть рациональное зерно. Поверив идее об опасном заражении через вакцины, в которых содержатся неизвестные или, возможно, выведенные человеком вирусы (все эго следует из байки о склонности правительств и фармацевтических компаний к геноциду), «Нация ислама» посоветовала черной общине бойкотировать все программы по обязательной вакцинации для детей в США.[322]

Наряду с тем, что «черная паранойя» действительно может вызвать политическую и личную апатию (не говоря уже об уклонении от вакцинаций), конспирологические теории способны и побудить своих приверженцев к действию. Работая над статьей по социологии теорий заговора в афроамериканских общинах, Теодор Сассун брал интервью у выходцев из черных кварталов Бостона. Он обнаружил, что в самые распространенные конспирологические теории о крэке и СПИДе верят многие чернокожие из гетто, но эти подозрения не только не успокоили их, но и заставили лучше осознать эти проблемы и вызвали желание как-то действовать.[323] В отличие от тех, кто заявляет, что готовность обвинять зловещие внешние силы не дает черной общине добиться чего-то своими силами, консультант по вопросам образования Джаванза Кунфуджу в серии книг «Как противостоять заговору с целью истребления чернокожих мальчиков» предлагает своего рода программу сопротивления. Для начала Кунфуджу очерчивает контуры заговора, направленного на сохранение превосходства белых, а затем переходит к перечислению образовательных и социальных мер, которые негритянская община под руководством «Нации ислама» должна реализовать самостоятельно — не в последнюю очередь потому, что чернокожие не могут положиться на то, что двуличный белый мейнстрим сдержит свои политические обещания. Рекомендуя создавать отдельные классы для чернокожих мальчиков под началом преданных делу учителей-мужчин, поддерживающих афроамериканцев, Кунфуджу предупреждает: «…вы становитесь участником заговора, если позволяете ребенку просидеть один лишний день в классе, где преподает безразличный педагог».[324] Оставляя в стороне вопрос о том, обернется ли внедрение этой образовательной политики к лучшему (не удивительно, что NOW и Американский союз борьбы за гражданские свободы оспаривали этот подход в судах), необходимо признать, что рекомендации Кунфуджу по проведению социальных и образовательных мер в рамках помощи чернокожим самим себе неразрывно связаны с его анализом заговора, охватившего все общество. Как мы видели в случае с феминизмом, возможность называть и обвинять (начиная с политики правительства и заканчивая плохим корпоративным управлением) в действительности может способствовать возвращению проблемы действия и ответственности, помогая объединить общинные формы оппозиции и самопомощь, даже если конечный результат этого переосмысления социальной ответственности лично вам не понравится. Конспирология сама по себе не является ни радикальной, ни вредоносной.

Вместе с тем некоторые политические обозреватели утверждают, что теории заговора, распространенные в чернокожей Америке, вредят не потому, что отвлекают внимание от реальных проявлений социальной несправедливости, а потому что с их помощью чернокожие перекладывают на других людей ответственность за проблемы, в которых они виноваты сами. Далее они рассуждают так: вместо того, чтобы самим отвечать за рост наркоторговли, болезней и криминала в своих кварталах, афроамериканцы полагаются на конспирологические теории, списывающие вину на расизм и превосходство белых. Так, в книге «Конец расизма» Дайнеш Д’Суза критикует афроамериканцев за их «патологическое» пристрастие к «расовой паранойе», которую он определяет как «рефлекторную склонность винить во всех своих неудачах расизм».[325] Д’Суза приводит известные утверждения и данные опросов общественного мнения, как упомянутые выше, так и некоторые другие, с еще более критическими показателями, доказывая, что раз расизм уже не имеет в Америке никакого смысла, следовательно, подобные взгляды являются признаком социальной патологии.

Д’Суза не одинок в своих нападках на конспирологию, полагая, что она не только приносит психологический вред, но и нецелесообразна с политической точки зрения. Несколько чернокожих интеллектуалов, преимущественно из числа консерваторов, гоже говорят о том, что афроамериканцам стоит тратить меньше времени на поиски виновных со стороны, а лучше пытаться решать проблемы своими силами. Как советовал президент Национальной городской лиги Хью Прайс,[326]«мы не должны позволить себе и особенно нашим детям угодить в параноидальную ловушку рассуждений о том, что расизм ответственен за все, от чего мы страдаем».[327] Обозреватель Washington Post Уильям Распберри задеглся схожим вопросом: даже если заговор с целью наводнить гетто крэком действительно существует, то разве не от негритянской общины зависит, откажется она от наркотика или нет? [328] В том же духе Шелби Стил утверждает в New York Times: «Если вы действительно верите, что общество, в котором вы живете, подсовывает вам СПИД и наркотики, чтобы вас уничтожить, то в таком обществе вы не увидиге для себя никаких возможностей… Это глубоко деструктивный взгляд на вещи».[329] В редакционной статье одного электронного журнала чернокожий журналист Эрл Офари Хатчинсон также предупреждает, что «проблема вины чернокожих, личной ответственности и наказания чернокожих наркоторговцев была похоронена в стремлении раздуть версию заговора».[330]

Критика «расовой паранойи» вырастает из консервативного убеждения в том, что вместо того, чтобы искать козла отпущения, на которого можно было бы свалить свои проблемы, люди сами должны нести ответственность за свою жизнь. Этот критический настрой гарантирует, что любая ссылка на какие-то мощные институты в качестве объяснения несправедливости получит то же самое клеймо экстремизма. В такой обстановке практически невозможно обсуждать идею согласованных моделей предрассудков, не опасаясь быть причисленным к «параноикам». Самое понятие теории заговора и диагноз паранойи становятся крайне важны при вынесении решения о том, какие взгляды в обществе считать допустимыми, а какие — нет, из-за того, что они основываются на заблуждениях.

Впрочем, в осуждении конспирологического мышления чернокожих, которому предаются правые, есть что-то парадоксальное. Как мы уже видели, конспирологов традиционно обвиняют в их неспособности понять, что история не является результатом деятельности могущественных и безжалостных людей, но является, скорее, медленным кумулятивным сдвигом безликих социально-экономических сил. С этой критикой обычно выступают прогрессивные комментаторы, отчитывая чокнутых правых конспирологов за их устаревшую веру в духе Карлейля в способность отдельных людей (объединенных в маленькую группу заговорщиков) своими действиями направлять ход истории. Однако для консервативных критиков «расовой паранойи» как раз характерно объяснять вещи в плоскости крупных социальных, психологических и экономических явлений вроде расизма, который отвергается как параноидальный. Как мы видели в случае с Д’Сузой, теперь обвинение звучит так: афроамериканцы страдают патологической потребностью винить организационный расизм во всех своих бедах «Сам расизм, — замечает Д’Суза, — становится козлом отпущения».[331] Следовательно, тот вид распространенных среди афроамериканцев конспирологических теорий, которые я рассматриваю в этой главе, по сути, переворачивает обычные ожидания. Таким образом, взгляд на историю как на результат сложного взаимодействия социально-экономических сил больше не считается панацеей от бреда в конспирологическом духе, а становится одним из его проявлений. Ситуация безнадежная: если вы свалите все на группку каких-нибудь злодеев, вас обвинят в паранойе, а если нет, то все равно назовут параноиком. В феминизме и черном активизме конспирология обернулась грубым и доступным копированием языка и логики общественных наук, самодельной социологией в эпоху, когда любое обсуждение социальных причинно-следственных связей вызывает серьезные подозрения. Если всегда винить только других людей,