естественный отбор в рабочей среде. Но так как месяца молодым волшебницам было более чем достаточно, для сбора открытой и закрытой информации о Тритэре и тех, кто с ней связан, обе девушки сочли предложение декана 'улыбкой судьбы', и с чистой совестью выпили за эту самую 'улыбку'. Не достаточно много, чтобы запьянеть, но достаточно, чтобы расслабиться. День у них выдался сумасшедший, и уютный ресторан с тихой музыкой и приятным полумраком казался обеим отличным местом для отдыха и беседы.
А обсудить действительно было что!
В кабинете господина Эльт-Ма-Рока, куда седовласый мужчина любезно пригласил подруг подождать результаты собеседования за чашечкой крепкого чая, на стене висел огромный портрет. И лицо изображенного на нем господина вовсе не было для Ады незнакомым. Заметив пристальный взгляд гостьи, обращенный к картине, Рик расплылся в очередной белозубой улыбке и любезно пояснил, что полотно, столь заинтересовавшее девушку — портрет одного из самых знаменитых профессоров факультета. Элери Эльт-Ма-Лери был выдающимся темным магом, талантливейшим ученым и смелым изобретателем, пока в один паршивый для университета день не исчез бесследно, оставив не завершенным свое главное детище — уникальную иллюзорную реальность, способную видоизменяться по желанию хозяина и полностью имитировать настоящую жизнь. Увы, случившаяся в ходе эксперимента трагедия, навсегда лишила ОМУТТ возможности завершить исследования. Не то, чтобы их не пробовали возобновить и продолжить… Пробуют и по сей день, просто должных результатов это, увы, не приносит. По официальной версии, магический взрыв, произошедший тогда в лаборатории, стал результатом несчастного случая, по неофициальной — тщательно спланированным убийством магистра, который якобы перешел дорогу каким-то высокопоставленным магам, если не самим богам. При пожаре, охватившем лабораторный корпус, было уничтожено все оборудование мастера, бумаги его сгорели, а сам Элери бесследно исчез. Аспиранты, которые помогали ему в работе, после долгого и неприятного для них расследования покинули стены учебного заведения.
Большего молодой декан с седыми волосами рассказать не мог, так как в те годы, когда произошло вышеупомянутое событие, он попросту не работал в этом университете. Преподаватели ОМУТТа обычно не задерживались на своих местах дольше двадцати-тридцати лет, на более продолжительный срок оставались только настоящие фанатики своего дела, остальные уходили работать в гильдии, на правительство или банально открывали частную практику, предпочитая любимую профессию бесконечной нервотрепке с юными дарованиями. За подробностями о личности господина Эльт-Ма-Лери Рикард посоветовал девушкам обратиться к ректору или же получить разрешение для посещения закрытого архива. Там, наверняка, есть данные и о магистре, и о его работе. Хотя утверждать, что они достоверны, нельзя, так как это давнее событие обросло таким количеством слухов, что стало своего рода легендой факультета. И никто уже толком не разберет, где правда, а где вымысел.
Тема, потеряв источник информации, постепенно съехала на светскую беседу ни о чем, а потом и вовсе сменилась молчаливым чаепитием. Вскоре в кабинет явилась сияющая секретарша с расписанием уроков и временными пропусками для новых преподавательниц их вуза, которые подписал сам ректор. Подруги попрощались с гостеприимным хозяином деканата и поспешили в библиотеку за книгами, которые им необходимы для подготовки к проведению первого урока. А заодно девушки прихватили и справочник по меткам Эраша, заклейменный магической печатью ОМУТТа. Как раз он сейчас и лежал рядом с бокалом феи, дожидаясь, когда разговорившиеся подруги, наконец, обратят на него внимание.
— Слушай, Кошка, — слегка склонившись в сторону собеседницы, начала Жози, — как думаешь, это Рик составил нам протекцию? Или просто сегодня день счастливый?
— Тебе не все равно? — насмешливо прищурилась Адель. — Хотя мне интересно: ты опасаешься или надеешься, что без него не обошлось? — рыжая демонстративно нахмурилась, и фея примирительно проговорила: — Ладно-ладно! Сделаю вид, что не заметила, как ты декану глазки строила.
— А сама? — фыркнула Жозефина. — Я-то свободная ведьма, могу строить глазки приличному мужчине, которого мой интеллект волнует больше, чем вырез на платье. А вот почти замужней фее не к лицу с библиотекарем кокетничать.
— Я же не виновата, что он такой милый оказался! — слегка смутилась Адель.
— Выпьем за милых и галантных мужчин ОМУТТа?! — усмехнулась Жози, поднимая бокал.
— А за не галантных? — рассмеялась ее подруга.
— Это ты про тролля, который прячется за стеллажами от новеньких преподавателей в виде нас и носит такое забавное имя… как его там?
— Шарк Эльт-Ма-Изо, вроде.
— Да-да, маркиз, короче. Рикард его так называл.
— И Ян тоже.
— Ах, Й-ааан, — ядовито протянула рыжая, тряхнув своими роскошными волосами. — Тот самый 'вечный студент', всюду сующий свой нос?
— Ага.
— Не, эти двое не галантные мужчины, за них пить не будем! — решительно объявила ведьма и, подняв свой бокал, чокнулась с Адель.
На покрытый белой скатертью стол упала черная тень, и собеседницы дружно повернулись, желая увидеть гостя. Девушка, остановившаяся около них, выглядела, мягко говоря, странно.
— Ты цветочница? — вопрос прозвучал как утверждение. — Конечно, это ты. Иначе б он тут не ошивался, — смешок, слетевший с бледных губ незнакомки, был хриплым и глухим, как впрочем и ее голос. — Папина дочка! — презрительно бросила блондинка и, не дав возмущенной Жозефине послать ее куда подальше, снова накинулась на обалдевшую фею: — Тебе все мало, да, Адель? Четверых тебе недостаточно! Тебе пятого — чужого — подавай? Смазливая ссстерва! — прошипела красноглазая девица, потрясая в воздухе золотистой карточкой похожей на ту, которую предлагал назойливый липус посетителям у входа в ресторан. — Ну, и подавись ты им! — окончательно разозлившись, чудная эльфийка швырнула в Аду листовку и, резко развернувшись, бегом бросилась к выходу.
— Это что сейчас было? — опешила фея, машинально придержав отскочившую от руки бумажку.
— Пьяная, наверное, — пожала плечами ведьма и потянула к себе карточку: — Что тут у нас? О!
Занятые созерцанием рекламной листовки, девушки не заметили, как мужчина в черном, вскочивший при появлении красноглазой истерички, плавно скользнул из своего укрытия и последовал вслед за ней. Глядя на то, что было изображено и написано на золотистого цвета бумаге, подруги вообще ни на что больше не обращали внимания.
Юми-Эль была вне себя от злости. Она столько надежд возлагала на эту встречу, все ее планы были основаны на благоприятном решении вопроса с замужеством. И что теперь? Полный крах! А все из-за этой куклы безмозглой!
Эльфийка старательно улыбалась, пока Эмо с печальной усмешкой сокрушался, что не в силах принять на себя обязательства, навязанные ему родителями, и призывал ее не следовать слепо традициям, а слушать свое сердце. Ррромантик демонов! Юми сдерживала свое раздражение, пока жених расписывал ей достоинства другой девицы, эльфийка даже сумела покинуть зал с достоинством, гордо вздернув подбородок и сохраняя на лице маску невозмутимости. Она не сорвалась, когда проныра-липус на выходе сунул ей в руки листовку, и без приключений добралась до ресторана на соседней улице, мечтая лишь об одном — как следует надраться. Но когда, оказавшись в уютном обеденном зале, девушка взглянула-таки на золотистый листок, ее охватило настоящее бешенство. А, подняв взгляд от портрета белобрысой вертихвостки, Юми-Эль увидела оригинал, сидящий за одним из столиков в обществе какой-то рыжей девицы. Пару раз моргнув, эльфийка ущипнула себя за локоть, затем проверила сигнал поисковика, посланного за Дином и, хищно усмехнувшись, ринулась к конкурентке. В голове ее что-то замкнуло, пальцы задрожали, а в плече знакомо закололо. Никогда прежде Юми не позволяла себе устраивать сцен. Тем более публичных и столь безобразных! А верхом ее личного провала стала сила, вырвавшаяся из-под
