нарезов таким способом, создали станки, на которых это выполняли, и т. д. Вместо 50 минут нарезку ствола сократили до одной минуты. Стали снимать со станка не 6 - 7 стволов, а 240-250 за то же время. Разница разительна!
Однако внедрить в производство этот метод оказалось непросто. Военная приемка, отвечавшая за качество винтовок, проявила к новшеству настороженность. Военпреды настаивали на дополнительных испытаниях, на более крупных партиях изделий, высказывая предположение, что при длительном хранении винтовок размеры канала ствола станут иными, ствол даст 'осадку' и т. д. Даже после моей поездки в Москву на заводе все оставалось по-старому.
Наступил 1937 год, и мне неожиданно предложили возглавить технический отдел завода. Я попытался отказаться, мотивируя это тем, что хотел бы продолжать совершенствоваться в области холодной обработки металлов и оставаться начальником лаборатории. Мне возразили:
- Есть соображения более высокого порядка. Нужны свежие люди в техническом отделе. Предстоит реконструкция предприятия. Вы - подходящая кандидатура на эту должность.
Пришлось передать лабораторию моему товарищу и однокашнику по учебе в институте инженеру Абраму Яковлевичу Фишеру, с которым мы вместе работали все эти годы, в том числе и над получением нарезов в канале ствола новым методом.
Сложность работы начальника технического отдела на Ижевском заводе заключалась прежде всего в том, что наше предприятие было как бы объединением многих отраслей, хотя делилось лишь на машиностроительный и металлургический заводы. Почти отдельным производством являлось станкостроение. Изготовленные в Ижевске станки шли не только для ~ нужд оборонной промышленности, но и других отраслей, связанных с металлообработкой. В металлургии имелись не только мартены, но и все виды термических и нагревательных печей. Все это работало на газе, получаемом от переработки древесины. Завод потреблял в то время примерно 150 вагонов дров в сутки. Заготовку их обеспечивали тысячи лесорубов, работавших только пилами и топорами. Вывозили дрова из лесу около пяти-шести тысяч возчиков и тысячи лошадей. Заводская железная дорога для этой цели тянулась на 200 километров. Имелось свое паровозо-вагонное и ремонтное хозяйство. Отдельным производством можно считать деревообрабатывающие цехи, где наиболее трудоемким являлось изготовление ложей для винтовок и охотничьих ружей. На ложу шло только выдержанное дерево, главным образом береза, причем без единого сучка. Специальной формы березовые болванки, сложенные в штабеля, занимали очень большую площадь. Внушительными были мобилизационные запасы древесины.
Хотя начальник технического отдела имел заместителей и опирался в работе на других специалистов, он и сам должен был знать каждое производство. Пришлось вникать во многое, особенно связанное с металлургией, как основу всего, что выпускал Ижевский завод. Признаюсь, тяжелыми оказались мои новые обязанности, но это стало для меня и большой школой. Доверие со стороны руководства завода позволяло проявлять инициативу, чувствовать самостоятельность и свою личную ответственность за порученный участок. А как важно, чтобы руководителю любого масштаба предоставлялась возможность раскрыть все свои способности! Это было важно тогда. Это важно и сейчас.
Осенью 1937 года правительство созвало совещание, на которое пригласили главных инженеров оборонных заводов и начальников технических отделов. Совещание проходило в Москве, в одном из особняков на улице Кирова. С докладом выступил Председатель Совета Народных Комиссаров СССР В. М. Молотов. Смысл его выступления сводился к тому, что работникам оборонной промышленности нужно глубоко понять, что наша страна находится в капиталистическом окружении, а это означает, что в деле технического прогресса нам нужно опираться прежде всего на собственные силы. Современный уровень производства требует проведения ряда крупных мероприятий, которые в ближайшее время начнут воплощаться в жизнь. И тут очень важны усилия главных инженеров, главных технологов и главных конструкторов заводов как основных проводников технического прогресса. Им надо создать все условия для работы и значительно поднять их роль на заводах.
Больше на совещании никто не выступил. Видимо, правительство хотело дать нам почувствовать то беспокойство, которое оно проявляло о дальнейшем развитии социалистической индустрии, прежде всего тех ее отраслей, что связаны с обороной страны.
А спустя несколько дней распоряжением из Москвы меня назначили главным технологом завода. Был назначен на завод и новый главный конструктор. Им стал тоже молодой специалист Василий Иванович Лавренов, вдумчивый и трудолюбивый инженер. Технический отдел реорганизовали в отдел главного технолога. Соответствующее подразделение создали и при главном конструкторе. При этом главный технолог завода в правах и в материальном отношении практически приравнивался к главному инженеру завода. Это сказалось даже в обслуживании транспортом. Директор завода, главный инженер, коммерческий директор, главный бухгалтер и главный технолог могли круглосуточно пользоваться лошадками, запряженными в довольно изящные экипажи.
Мне и теперь кажется правильным еще выше поднять роль главного технолога и главного конструктора. Посещая многие страны уже после войны, я постоянно обращал внимание на то, что эти должности (не по названию, а по характеру работы) на большинстве капиталистических фирм практически уравнены с руководителями их во всех отношениях. Как правило, эти люди входят даже в состав правления акционеров фирмы.
Но вернемся в 1937 год. Наркомат оборонной промышленности вскоре после московского совещания провел на известном Тульском оружейном заводе совещание главных технологов оборонных заводов. Инициатором его был заместитель наркома оборонной промышленности СССР Борис Львович Ванников. На этом совещании главным стал вопрос о сокращении циклов производства изделий. Вопрос исключительно важный. Сокращение циклов производства высвобождало материальные и финансовые ресурсы и позволяло с тех же производственных площадей получать больше продукции. Ванников, будучи человеком очень общительным, любившим серьезный разговор перемежать шуткой, бросил в зал:
- Вот видите, добрались мы и до вопроса 'цикл-мотоцикл'.
Совещание повернуло всех лицом к проблеме, которая и сейчас, думается, не лишена злободневности.
Следует подчеркнуть, что 1936-1937 годы и ряд последующих лет были очень насыщены вниманием к техническим вопросам как со стороны правительства, так и наркоматов. Остро стоял вопрос об отказе, когда это было возможно, от закупок техники в капиталистических странах. Часть инженеров, следивших за зарубежными изданиями, нередко предлагала закупать готовые образцы или лицензии за границей, мотивируя это тем, что таким образом можно сократить сроки внедрения новой техники и передовой технологии. Однако они не всегда учитывали, что возможности для закупок у нашего государства не безграничны, да и не всегда это можно сделать по политическим и другим соображениям. Более верным направлением был поиск внутренних резервов; среди них важным было сокращение циклов производства.
В стране развернулась целенаправленная реконструкция многих заводов оборонной промышленности, в том числе и Ижевского, и нам, еще молодым инженерам, пришлось участвовать сначала в рассмотрении вопросов, связанных с этим большим и важным делом, а затем и в практическом решении их. Реконструкции подвергался, по сути, весь завод, включая металлургическое, машиностроительное, энергетическое, деревообделочное производства, транспорт и все остальное. Рассматривались отдельно каждое производство, тот или иной цех. Для обсуждения преобразования того или иного объекта обычно из Москвы приезжала группа проектировщиков во главе с ведущим инженером. К этому делу подключили ряд проектных институтов. В работе по реконструкции завода участвовали представители наркома оборонной промышленности, как правило, один из заместителей начальника главка или кто-то из крупных инженеров, а также другие специалисты из технического управления, планового отдела и т. д. Привлекались работники и других наркоматов.
На обсуждение вопросов собиралось до 40 человек приезжих и заводских, включая главного инженера, главного технолога, главного конструктора и главного металлурга завода, начальника соответствующего производства или цеха, главного механика, главного энергетика и других товарищей. Обычно совещания проходили в кабинете директора завода. Обсуждали все терпеливо, не наспех, хотя проблем было много. Сравнивали, что имелось у нас в стране на заводах и что за рубежом. Обычно записывали замечания и советы, в каком направлении 'улучшить' объект, и больше к этому вопросу, как
