годами.
Затем пошел разговор с металлургами.
- Николай Павлович, - обратился Ванников к Дворецкому, недавно назначенному директором металлургического завода, - сколько вы выпускаете наименований сортового проката, металлической ленты, проволоки, литья, кузнечных заготовок?
- За какое время, товарищ нарком? - уточнил Дворецкий. - Заказы бывают разные.
- Допустим, за последний квартал?
- Сорок тысяч наименований.
- Теперь представьте, что с такой лавиной цифр я обращусь к наркому черной металлургии Тевосяну и попрошу его поставлять этот сортамент нашему наркомату, может, несколько меньше, с учетом, что часть заказов выполняют авиационная промышленность и другие. Наверное, Тевосян выслушал бы меня как не совсем нормального человека и, конечно, не сразу бы ответил, как удовлетворить такую просьбу.
Что бы вышло, если бы мы заказывали необходимый нам металл на стороне? Что станет, если за каждой тонной нового сорта или нового профиля металла вы будете обращаться в наркомат, а наркомат просить черную металлургию, а та обращаться в Госплан? И ведь после этого родится еще не металл, а какой-то документ, который должен дойти до завода, и только потом вы получите нужное. Мыслимо ли так обеспечивать армию оружием? Если к этому добавить перевозки по всей территории страны, то наверняка мы будем постоянно проваливать все, что от нас потребуют партия и правительство.
Я вам должен сказать, - продолжал Ванников, - что, располагая достаточно мощной и разнообразной металлургией в целом, мы в наркомате часто испытываем трудности в своевременном снабжении металлом некоторых наших организаций, особенно при создании новых образцов военной техники и выпуске их первых серий.
Вы не поймите меня так, что мы можем существовать без Наркомата черной металлургии. Многие сорта металла, которые идут на вооружение в больших количествах, например чугун, ферросплавы и многое другое, мы не можем взять на себя, это было бы, мягко говоря, и невозможно, и неразумно. Но специальные стали - дело наше. Не случайно и Наркомат авиационной промышленности занимается алюминиевыми профилями, хотя формально мог бы ставить вопрос так: это, мол, дело цветной металлургии.
Наседать с нашими специфическими заказами по металлу с многотысячным сортаментом на черную металлургию - значит запутать эту отрасль, и свою заодно, сбить с ритма работу многих металлургических заводов, стонать и жаловаться правительству: мол, не дают то одного, то другого.
Борис Львович снова обратился ко мне:
- Владимир Николаевич, вы работали главным технологом и главным инженером до разделения завода. Если вам нужен был новый сорт проката, ленты или проволоки, в какой срок вы его получали?
- Обычно задание выполняли в течение пяти - десяти дней.
- А через какое время такой же металл получал, например, Тульский оружейный завод?
- Если заказ был срочный и отправлялся с прицепкой к пассажирскому поезду, то нужно было не менее десяти - пятнадцати дней. Если же заказ доставляли обычным способом, то срок удлинялся до месяца, а иногда и больше.
Борис Львович даже поднялся:
- Вот видите. И это при условии, что Ижевск и Тула находятся в одном наркомате. Когда же металл надо получить с завода другого наркомата, да еще новую марку, то дело затягивается до двух-трех месяцев - и это при особом контроле за исполнением.
Ванников снова посмотрел на меня:
- А что вы будете делать, товарищ Новиков, если вашему заводу определим срок изготовления опытной серии, допустим пулеметов, тридцать - сорок дней. Справитесь?
- За тридцать - сорок - нет, а дней в пятьдесят - шестьдесят, может быть, и уложимся. А вот тулякам или ковровцам и такие сроки не подойдут, если только не таскать к ним металл самолетами, а в самолет много не нагрузишь.
Обращаясь к первому секретарю обкома партии А. П. Чекинову, Ванников сказал:
- Видите, Анатолий Петрович, где должна быть главная партийная забота? Металл, инструмент, станки - база вооруженцев. Без такой базы наркомат будет немобильным и не оправдает возложенных на него надежд.
Поэтому надо делать все, чтобы еще больше развивать и совершенствовать собственную металлургию. Я убежденный сторонник такого подхода к делу. Когда есть хорошая основа, да еще своя, остается только организовать себя.
И уже в шутку Борис Львович добавил:
- Видите, я доказал, что у наркомата вам просить нечего, в наркомат вы должны ходить только за заданиями.
После некоторого раздумья Ванников обратился к строителям:
- Уважаемые руководители строительства, вы теперь выделены в самостоятельную организацию, не подчиненную руководству заводов. Строительный трест подчинен наркомату. Когда появилось решение разделить завод на два самостоятельных, возник вопрос, как быть со строительным трестом: подчинить его Дворецкому или Новикову? И на том и на другом заводе объем работ большой, но больше у Николая Павловича, а по остроте и срочности у Владимира Николаевича. Поэтому решили строительный трест сделать независимым от директоров заводов. Но это условно. Тресту надо работать, как и раньше, а директорам помогать ему, как и раньше, людьми и материалами.
Обращаясь к начальнику треста, нарком сказал:
- Хотя план вы и выполняете, но, видимо, наркомат дал план заниженный, и его надо процентов на двадцать перевыполнить, а материалами мы поможем.
Конечно, никакого заниженного плана не было. Строители работали в полную силу. Но, как мы поняли, Ванников хотел нацелить нас на еще более высокие темпы начавшейся реконструкции завода. Мы понимали: он знал больше нас и видел дальше. И если он нажимал, значит, какие-то сроки ему казались исторически медленными.
Были, конечно, и просьбы к наркомату от заводов. Более всего сдерживал развитие производства недостаток электроэнергии и тепла. Наша железнодорожная ветка не справлялась с вывозкой леса, которого требовалось уже более ста пятидесяти вагонов в сутки. Попросили добыть нам хотя бы пять новых паровозов и 100-120 вагонов, так как из тридцати своих паровозов большинство стояло в ремонте, а вагоны тоже старые, подолгу ремонтируются. Дворецкий попросил устранить перебои с поставкой чугуна, которые случаются по вине снабженцев наркомата. Я сказал о том, что надо помочь заводу со строительством жилья. Строим, но мало, а программа резко растет, она требует притока новых рабочих рук. А где расселять людей? Обратил внимание на плохую поставку нам абразивных материалов, особенно шлифовальных кругов.
- Абразивные круги править нечем, - заметил я, - почти не получаем алмазов для их правки.
Это заявление вызвало оживление среди присутствующих, так как отсутствие алмазов для правки абразивов было больным местом. Борис Львович тоже весело посмотрел на меня и сказал:
- Алмазные 'карандаши' я выдаю только лично в руки директоров заводов и только в своем кабинете, доставая их из сейфа. Не всем хватает пока алмазов. Мало их в стране, ввозим из-за границы. Хотите совет? Ищите выход из положения сами. Надо найти заменитель алмазов, тогда не надо будет их клянчить и огромное дело будет сделано для народного хозяйства.
Совет мы учли. Для правки шлифовальных кругов стали частично использовать твердые сплавы из вольфрама. Но полностью обойтись без алмазных инструментов не смогли. Я тоже получал у наркома в кабинете алмазные 'карандаши', которые он доставал из своего сейфа. Теперь это может показаться странным. Мы научились добывать алмазы в достатке и даже производить их искусственно. Но тогда этого не умели. Алмазы были дороже золота и платины.
В заключение Борис Львович еще раз обратился к Анатолию Петровичу Чекинову, первому секретарю Удмуртского обкома ВКП(б), спросил, достаточно ли ясно изложил свое мнение о дальнейшей работе заводов, оговорил, что многие вопросы будут обсуждаться и решаться по ходу дела.
Чекинов поблагодарил Ванникова и заметил, что обком партии разделяет точку зрения наркома, особенно в том, что касается развития основ оружейного производства, что партийные органы и
