Новый мир. № 9, 2000

Марина Кудимова Утюг

Характеристика

Март. Обветрены уста…
Живописные места!
Жаль, что рейсовый автобус
Ходит только до моста.
Если б угры или фрязи
Обжились в таком краю,
Под бетон ушли бы грязи
В туристическом раю.
Что ты, что ты! Тьфу, не сглазь, —
Пусть уж лучше будет грязь!
Просто власть лукавым глазом
До нее не добралась.
Пешеходу грейдер сносен
Чуть ли не до посевной.
Правда, есть еще и осень, —
Но не сразу ж за весной!
Так куда же я иду
По замерзшему пруду,
Посередке, там, где с лодки
Самый раз кидать уду?
Правда, если встанешь рано,
Прежде целого села,
Правда, если рыбохрана
Накануне подпила.
Снег уже слоится весь,
Как бумаги чистой десть…
Я иду пока что к цели,
И она пока что есть.
Очевидна и конкретна,
Казуистики чужда.
По зиме — три километра,
Летом — больше вдоль пруда.
Что ж! Для цели — невдали,
Хоть считай на лье и ли.
Там жила в усадьбе тетка
Гончаровой Натали.
Там в моей каморе дымной
Даже мыши не живут.
Там меня Марин Владимной
Соблазнительно зовут.
Там, не по летам мудра,
Нечистоты из ведра
Льет в канаву Антонина,
Медицинская сестра.
И такие знает были,
Что не в радость ей и флирт.
Мы с ней делим быт бобылий,
Пьем неразведенный спирт.
Там от инея пернат
И нахохлен старый сад.
Досыпает до подъема
Специальный интернат.
Где я вкусы возмущаю,
Набекрень нося берет,
Где я тайно замещаю
Кадр, гуляющий декрет.
Где, прошедший сквозь барак,
В винно-водочных парах
Невменяемый директор
Топит совесть или страх.
И душой своей незлою
Заодно со всей страной
Грезит «Малою землею»,
«Возрожденьем», «Целиной».
Там сейчас, как дважды два,
Спит и мой четвертый «А»…
В спальне утром плюс двенадцать
По причине воровства.
Всей стране легко ли, туго ль
На недвижимом возу.
Кочегары хитят уголь —
Сраму ни в одном глазу.
Если страж подслеп и хром,
Вор не зазрится вором…
А мальчишечьи покои
Пахнут что твой гипподром…
Плавно, будто бы намылясь,
Нарождается заря…
У окна — однофамилец
Пламенного Кобзаря.
Отвращает корешей
Серной течью из ушей.
Он из дома новым папой
Вытолкан сюда взашей.
Их стеречь остался на ночь,
Перестроживши на дню,
Воспитатель Петр Иваныч, —
Я сейчас его сменю.
Здесь мужчина-педагог
Без натяжки царь и бог.
Он изъяны дисциплины