* * * На границе традиции и авангарда из затоптанной почвы взошла роза лепества дыбом винтом рожа семь шипов веером сквозь ограду Распустилась красно торчит гордо тянет корни наглые в обе зоны в глуховом бурьяне в репьях по горло а кругом кустятся еще бутоны Огород ушлый недоумевая с двух сторон пялится на самозванку на горящий стебель ее кивая на смешно классическую осанку То ли дело нарцисс увитой фасолью да лопух окладистый с гладкой репой а под ней земля с пересохшей солью а над ней небо и только небо * * * Вот пуля пролетела и — ага.
КИНО. Вишня в окошко — торк! Тянется к белым губам: вишенный вышел срок, кисло, поди, голубкам. Спелую косточку в ствол, небо — легкая цель, весь в лепестках стол, вся в лепестках постель. Вольный июль, стрелок, шерри мой дорогой, будто бы не присох, будто и свет другой, будто не вяжет плод — мякоть, наливка, душа. Дух выжигает плоть. Падает пыж, кружа. Каплет вишневый сок в жесткий сырой песок. Вот и — ага — пора в стреляном небе жить, молча глядеться в огонь до утра, черную вишню варить. Тот Не надо знатного ума чтоб начитать абзац есть свет и свет как тьма и тьма птицеголовый чтец Над лодкой полая луна и от нее круги гляди — пернатые со дна вскипают огоньки Идут петляя и темня они тебе — родня? я здесь — на линии огня не проворонь меня Здесь в этом клюве световом сойдется наконец весь сущий свет в тебе одном со всею тьмой мудрец Египетский световорот вдоль лодки за корму и лунный луч как огнемет распарывает тьму Меня в луче почти что нет но сорок тысяч лет я вчитываюсь в этот свет не видный никому * * * В самый купол вздернул солнечный перст золотую пыльную нить все слова сказаны — только жест может что-нибудь изменить И ворвись во храм опрокинь столы покати горящим шарбом распахни все настежь — забей пером слухом духом огнем углы Никаких голубей скопцов писцов сколько можно — кончили век пусть хоронят сами своих мертвецов ты еще живой человек Подними голову — как гремуч расщепленный одним кивком семихвостый острый радужный луч в амбразуре под потолком Как теснится в нем ошалелый пух как перо в лучевой пыли вскинув клюв спокойно обводит круг
