Зализываешь раны И думаешь о Боге, Сомненья прогоняешь, Волненье унимаешь И никогда не знаешь, Кого ты обнимаешь. * * * Стою, в душе звериной просвет не находя, Над песенкой старинной слезами изойдя. Не тенор при капелле, раскормлен и усат, Ее мы с мамой пели сто тысяч лет назад. Горланили дуэтом, два брошенных птенца, А думали при этом — синхронно — про отца, Что, мол, кому-то крышка, кранты, как ни крути, А наш-то, докторишка, у смерти на пути. Мы вслух его бранили, грехи его копя, Мы так его любили! Безмолвно, про себя… Из подкаблучной дали, с восточной стороны, О, как его мы ждали! Как были мы верны! Сквалыга-алиментщик, смотавшийся в астрал! Игрок, фигляр, изменщик, он всех нас разыграл! Я сердце заклинаю, чтоб было как броня. Я до сих пор не знаю, любил ли он меня. Ах, белые халаты! Ах, жизни торжество! А жизнь — одни заплаты и больше ничего! Паршивая шарада! Грабительский кредит! Вот смерть — святая правда — слепа и не щадит. Песенка жертвенных барашков Монеты света не зароешь, Сна золотого не продашь, Ладонью небо не закроешь, Звезды заветной не предашь, Пусть говорят — не вечно маю Сады и головы кружить, Не плачь, не плачь, теперь я знаю: Мы будем жить! Мы будем жить! Где свищут в кущах духи леса И ткут зеленое сукно, Где опустившийся повеса Цедит дешевое вино, Где океан хрипит угрозы, Где травы жаркие по грудь, Где окровавленные розы Роняет Бог на Млечный Путь, В потоках воздуха и ливней, Ночных машин, прозрачных рыб, В пересеченьях ломких линий На грубых гранях древних глыб Пребудем мы — вселенской солью, Сильны, как в мае дерева, За то, что нашей скотской болью Была Вселенная жива. Ольга Постникова
Петь и петь!
Постникова Ольга Николаевна — поэт, прозаик. Родилась в Москве, окончила Московский институт тонкой химической технологии. Печаталась в журналах «Новый мир», «Знамя», «Дружба народов», «Континент» и др. Автор нескольких книг. Живет в Москве.
Набирали желающих в школьный хор. Случилось так, что собрались девочки из десятого класса, уже барышни, да второклассницы, потому что школьницы других возрастов от пения отлынивали. Розу Левитину проверили и, отделив от тонкоголосых ровесниц, отправили во вторые голоса. Ставили ее впереди, перед рядом высоких девушек, и здесь она со своим красным бантом в рыжих волосах казалась совсем маленькой.
Коллективом руководил студент консерватории, красавец хохол, казацкими черными усами и ярким ртом похожий на Вакулу из мультфильма «Ночь перед Рождеством». Хор назывался «фольклорный». Выучив слова украинской песни «Нэ щебэчи, соловейко», Левитина не поняла слова «спарувався». При домашнем обсуждении вопроса мать ей сказала, что это переводится: «женился», а когда Роза спросила у руководителя хора, что значит «Ты сщаслывый, спарувався и гнэздэчко маешь», тот поспешно ответил: «Летает и поет». Но девочка больше поверила матери, хотя вообще-то с родителями у нее никогда не было взаимопонимания.
Жаль, но хор скоро развалился.
Их домашний проигрыватель надо было раскрутить вручную, а потом слушать запинающуюся пластинку, которая тем не менее выражала те чувства, которых девочке так не хватало в обыденном и пионерском ее существовании. Вызвав из пластмассового небытия голос Шаляпина или Лемешева, Роза искренне подпевала солисту, стараясь подражать всем голосовым модуляциям и паузам великих певцов, и в конце концов так насобачилась, что тянула вместе с ними, правда, делая один-два лишних вдоха на длинных фразах:
Жил-был король когда-то, при нем блоха жила. Блоха? Ха-ха-ха-ха! И арию о клевете:
