Вера резала лук, глаза щипало. Она часто моргала, щурилась и шмыгала носом, но песня была такой задорной, что просто невозможно было ей не подпевать, и Вера весело подпевала: «Ой ты, зима морозная!.. ноченька яснозвездная!..»
Белый говяжий жир был похож на парафин. «Вьется дорога длинная… — бормотала она знакомые слова, скребя стальной ложкой в пол-литровой банке. — Здравствуй, земля целинная…»
летел голос из радио. —
Наковыряв ложки полторы, Вера заглянула в банку. Жира оставалось совсем немного — на пару раз. А потом?.. А потом завезут. Должны завезти. А если не завезут — тогда опять придется в Зирабулак за бараньим салом… Беда. На бараньем сале готовить — все равно что на стеарине. Во рту стынет… бр-р-р! Гоша говорит, что у него от бараньего сала на желудке тяжело… попробуй потаскайся по саям да по штольням, когда в животе что-то не так… Другое дело — курдюк, вздохнула она, глядя, как вода в кастрюле белеет, закипая. Но курдюка и в Зирабулаке не найти… а найдешь — так небось не подступишься… но если надо, так что ж — не дороже денег, как отец говорил.
«Ноченька яснозвездная… — вторила Вера чудесному звонкому голосу, ссыпая нарезанную картошку в кастрюлю. — Скоро ли я уви… ой, гад!..» Потерла ладонь, куда попали брызги кипятка, бросила жир на холодную сковороду, туда же ссыпала лук, а сама принялась за помидоры.
«Почти год назад Семья Кондратьевых из станицы Черкесской Краснодарского края по комсомольской путевке приехала в поселок Кудыч Наримановского района, — сообщила дикторша. — Александр работает в мехколонне, Екатерина трудится поваром в совхозной столовой. Подрастают дети — Павлик и Наташа. По заявке дружной семьи Кондратьевых прозвучит песня Мурадели на стихи Иодковского „Едем мы, друзья!“. Новых вам трудовых успехов, товарищи!..»
Помидоры почему-то назывались «бурые». В действительности цветом они более всего напоминали чагатайский нефрит. Но на ощупь ничего каменного в них не было: как мокрые тряпки, только скользкие. Морщась, Вера стригла их восьмушками, вырезая, где попадались, черные пятна.
гремел хор припев.
Она выловила картофелинку. Если положить кислое, не разварится. Впрочем, картошка была почти готова. «Встретят нас ветра, стужа и жара…» — подпевала Вера, постукивая ложкой по краю кастрюли. Вода сильно бурлила. Она все мечтала раздобыть где-нибудь подходящий кусок жести, небольшой такой, квадратненький, — класть на плитку, когда не нужно сильного жара… а на него кастрюлю… все не находился такой. Даже Гошу просила.
Эти полкуплета она поддержала только невнятным мычанием, потому что как раз взялась осторожно сливать с доски в кастрюлю лужицу помидорного сока и в силу тонкости процесса была вынуждена, сама того не замечая, помогать себе языком: упершись в нижнюю губу, его кончик повторял все движения рук. Но вот Вера смахнула в кастрюлю сами помидоры и подхватила напоследок: «Партия велела — комсомол ответил: есть!..»
Скоро варево снова закипело, и поджаренный лук (а еще тонкая соломка последней морковочки) клокотали напоследок вместе с картошкой и помидорами. Под самый конец Вера бросила три лавровых листка, щепотку красного перца, досолила, с удовольствием потянула носом, выдернула шнур из розетки и накрыла кастрюлю крышкой.
Она стояла у окна, опершись локтями о подоконник, смотрела на улицу и размышляла насчет приправы.
Гоша любил посыпать суп мелко нарезанной зеленью — лучше, конечно, укропом.
В Ингичках-то Вера, как приехали, нашла лоскут подходящей земли невдалеке от дома, вскопала, посеяла кое-какую мелочишку. Неказистое, да свое, только поливать не ленись. Потом и редиска пошла. А тыква только цвести надумала, и пришлось все бросить — сюда двинулись, на рудник. Рассчитывала и здесь земледельничать. Не тут-то было: камни да дресва. Карагачи кое-как держатся, но глядят невесело — им тоже без воды грустно. А то еще ветер налетит из степи — будто горячую духовку открыли. Да еще с песком. Какой уж там укроп, когда даже у акации листочки сворачиваются…
Поразмышляв подобным образом, Вера заключила, что нужно наведаться к Нине Самоходовой, хозяйственной и самостоятельной женщине. Конечно, Нине тоже негде было разжиться зеленью, и рассчитывать на это не стоило. Однако зимой Вера привезла из Хуррамабада большой кулек сушеного укропа. И Нине не пожалела, отсыпала несколько стаканов — в качестве подарка. Свой-то они давно съели, а у Самоходовых, может быть, остался… хотя бы щепотка-другая.
Вздохнув, она уже хотела было набросить платье, чтобы сбегать на другой конец поселка к Нине, — когда заметила грузовик, выруливший из-за дальних кибиток и вперевалку пробирающийся теперь по неровной дороге вдоль обрыва.
Машина была похожа на Гошину — на ту то есть, что в геологической партии: такой же кургузый
