как бы представляя — напротив. Я ему рассказывала — смотри, что происходит. И кто в этом виноват? Да, конечно, я виновата. Но есть ведь и твоя вина. Твоя — в этом, в этом и в этом. А моя — в этом, в этом и в этом. Но как бы сойтись мы с тобой не можем, потому что ты не понимаешь, в чем твоя вина, и винишь во всем меня, а я не понимаю, в чем моя…
Первая. Он вынужден был в жизни пробивать себе дорогу сам. Я помню фильм «Последние дни Помпеи». И там герой Диомед — знаменитый купец. Ему пеняют, что он амбициозен. И он отвечает — я тащил самого себя. Вот и он тоже всю жизнь тащил самого себя. И если бы у него был другой характер, он не добился бы того, чего он добился. И эти люди, как правило, они не могут уступить и очень тяжело признают свою ошибку. Особенно в тех случаях, когда они видят перед собой человека, которого заведомо считают менее сильной личностью, чем они. Ему трудно допустить, что он может быть не прав. А когда в результате оказывается, что я была права, тут уже этого он не замечает, и ему кажется, что вся проблема заключается в том, что недостаточно хорошо выполнили то, что он сказал.
Вторая. Я говорила, говорила, говорила, это доходило до бреда сумасшедшего… Мне казалось, что я схожу с ума, потому что я вижу его перед собой, и я все это ему выкладываю, все это говорю. А он в это время был в санатории… Это был страшный период. Когда он закончился, меня не узнавали люди — я постарела лет на десять. Мир перевернулся с ног на голову — совершенно другой человек.
Третья. Когда мне очень тяжело, я себе говорю — почему Бог родил меня? Но для меня Бог — это просто удобное слово. Я не верю в существование Бога. Я не могу представить себе образ Бога.
Первая. У меня тоже с ним были достаточно тяжелые вещи потом, когда, например, он вдруг пришел к выводу… что меня надо… что это безобразие, что я до сих пор не замужем. И надо срочно заняться этим вопросом. А он организатор. Он работает на производстве, в бизнесе. Он понимает, что есть некая система, некая задача, ее надо организовать и получить такой реальный результат. И он вот так строит все. И ему другое совершенно непонятно. И вот он сказал — вот тебе такие-то и такие-то варианты. Давай их рассмотрим, все обсудим, взвесим все «за» и «против». Ты выберешь из этих вариантов — и все. Кто-то был сам согласен, а кто-то были маменькины и папенькины сыночки из его круга знакомых, и они хотели отдать своих сыночков в надежные руки, потому что он обещал хорошо устроить.
Третья. Говорят, что на людей, рожденных в год Дракона, имеет влияние их первая любовь.
Первая. Существовал момент ревности. Он решил, что сам выберет мне мужчину, и открытым текстом говорил, что «я хочу быть для тебя лидером всегда — хочу, чтобы твой муж подчинялся моей воле». И я сказала — во-первых, я совершенно не понимаю. Способ странный. Во-вторых. Я никого из них не люблю. Как я буду так жить? И вообще, я совершенно не хочу рожать ребенка от нелюбимого человека. И сначала он просто не хотел меня слушать. И потом у нас был очень серьезный конфликт — мы полгода не разговаривали.
Третья. Но если он усталый или плохо себя чувствует, он вот так чашкой хлопает об стол или дверью вот так — хлопает. Он не говорит, но внешне — проявляется. Я очень не любила этого.
Вторая. Конечно, он тоже переживает. То, какой он меня видит в своем воображении, возможно, там есть доля правды. Не спорю. Не такая уж я чистая, и непорочная, и невинная. Правильно? Вот. Но тот монстр разврата и порока, который в его голове нарисован по отношению ко мне, — ко мне это отношения не имеет. Но зачем я буду его разубеждать, если он все равно убежден? Бил, кричал, называл проституткой, шлюхой… На день рождения пожелал много мужчин и денег…
Первая. А потом как бы я… это, может быть, еще произошло потому… что у меня был роман с его другом… И… Ну, в общем, он меня бросил. Я очень сильно в него была влюблена… Да. А он меня оставил. Из-за другой женщины. Хотя он с ней тоже в конечном счете расстался. Надо сказать, что эта женщина не отличалась порядочностью. Но это совсем другая история. Но зато она была старше меня, зато она была опытнее. И в нужный для себя момент она повернула дело так, как ей было нужно. И, в общем, он женился на ней. И я очень сильно переживала. Мне очень страшные мысли приходили в голову. Я могла покончить с собой. Мне приходило такое в голову. И депрессия у меня была страшная. И он просто боялся, как бы действительно чего не вышло. Вот. После этой истории он перестал с этим своим другом общаться. Причем такая была ситуация, что, в принципе, он мог с ним как-то жестко поговорить тогда, потребовать. Но он с ним разговаривал просто, убеждал его в том, что… Такая была ситуация, что просто этот друг не был во мне уверен. Конечно, я была намного моложе. И я тогда сказала — почему ты не смог надавить, потребовать? Он сказал — ну, ты же умная, ты будешь понимать все равно, что он женился под давлением. И тебе это всегда будет неприятно, ты не сможешь с ним спокойно жить. И я с ним согласилась. Наверное, тогда он это сказал потому, что уже не мог ничего сделать.
И потом был у нас конфликт. Мы полгода не разговаривали, потому что я отказалась выходить замуж по его выбору. Он выбрал мне жениха, а я отказалась.
Он был для меня очень большим авторитетом.
Вторая. Что нам нужно? Просто чуть-чуть заботы и внимания. А где ее взять после всего пережитого?
Третья. И у меня есть друзья, а если меня вдруг не станет, что изменится для них? Ничего не изменится. Так чувствовала. И мне очень грустно становилось — зачем я живу? Но ему я это не рассказывала. Я не хотела. Чуть-чуть стыдно было… Каждый день вместе обедали, вместе разговаривали. Но я-то — не то. Я чувствовала — я очень скучный человек. Кому я нужна?.. Мне кажется, иногда ему главнее свое дело. Я подойду — дай мне хорошую книгу, помоги выбрать. Он, конечно, даст. Но это потому, что я подошла. А без этого — нет.
Первая. А я всегда считала, что он — сильная личность. И так или иначе, чтобы я почувствовала глубокую привязанность к мужчине, этот мужчина должен быть не менее сильной личностью, чем он. И когда я встретила такого мужчину, я перестала говорить с ним о своей личной жизни. Этот мужчина цельный и статичный, а он — это человек, который как будто проглотил гранату. Это какая-то внутренняя обреченность. Это сродни тому, как советские войска при отступлении сжигали свои города.
Третья. Я поступила в университет. Мне было очень интересно общаться с мальчиками — у них совсем не тот характер, что у девочек. Но через полгода я поняла: мальчики — очень не сильные. Слабые. Женщины сильнее. Мальчики… они… не так много они думают. Неинтересно. Сначала интересно было, но потом… Я хотела открытий. Но таких людей было мало вокруг меня. Я только читала книги. А общаться с людьми не так интересно было, потому что они не так думают. Но я случайно нашла кружок… чтобы играть спектакли. И там познакомилась с мальчиком. И он хотел стать писателем, поэтому с ним разговаривать было очень интересно.
Вторая. Мне нужен свой угол, тихий, спокойный, где я могу замкнуться, подумать. Переосмыслить.
Третья. Нужно стоять на земле крепко, как дерево, с корнями. Но я себя чувствую как пух, летающий по воздуху. У меня основы нету…
Вторая. Все скатилось на нет. Вообще никакого общения. Мы существуем на одной жилплощади, у нас зубные щетки стоят в одном стаканчике — больше ничего. Поначалу мы хотя бы здоровались и прощались, когда виделись, а потом…
Третья. Я видела в фильме, под Рождество: мальчик засыпает и родители относят его в кровать. И я вспомнила тоже такой момент — и я заснула на диване, а не в моей кровати. Тогда родители взяли и отнесли меня на кровать. И это очень было приятно. И на кровати одели теплым. Очень это счастливая память у меня, связанная с родителями.
Первая. Родители никогда при мне даже не обнимались, не говорили друг другу ласковых слов, не говорили друг другу: «Я тебя люблю». Зато они постоянно ругались при мне. Помню, маленькая, я засыпала, а они кричали друг на друга за стенкой. Я уши руками зажму и засыпаю, когда плакать устану.
Вторая. Самое противное, что я бы полжизни отдала, чтобы понять — где выход.
Первая. Хочется сказать ему: «Давай с тобой просто молча походим по улицам».
Вторая. Он не верит мне, не верит совсем. Ну и, наверное, он прав. Я много врала…
Третья. Я родилась — и я умру.
Первая. Я себя помню лет с трех, даже чуть меньше. По аналогии с героем Евстигнеева («Зимний вечер в Гаграх»), который сказал, что «у меня был в жизни момент, ради которого я был готов отдать все» (это когда он танцевал со своей дочерью), — я иногда думаю, что я бы, наверное, отдала все вот за этот
