сумасшедший дом» может свидетельствовать о психическом состоянии первого террориста. Анализ материалов, связанных с личностью Каракозова, позволяет предположить, что он был наркоманом. Он постоянно просит товарищей достать ему опия, яда, а его болезненное состояние напоминает признаки наркомании. И не случайно же у него при задержании было обнаружено «восемь порошков морфия»[39].
Далее Каракозов начал действовать в отрыве от членов организации. Он выехал в Петербург, где и совершил покушение на императора.
Так кто же выступал в роли заказчиков и организаторов преступления?
«Организация» поддерживала весьма тесные отношения с польскими революционерами, активными участниками восстания: Оржеховским, Домбровским, Верницким и другими. Наряду с мифической организацией «Ад» в Москве действовала законспирированная и вполне реальная «польская агентура под названием… „Народная опека“»[40]. Члены «Организации» привлекались поляками для распространения фальшивых кредитных билетов, которые ввозились из-за границы, разменивались, а деньги передавались полякам. О том, что польские круги в том же Петербурге знали о предстоящем покушении задолго до его совершения, говорит и такой факт: недели за две или за три до события «одна дама польского происхождения в Петербурге говорила о нем как о деле известном и ожидаемом. Когда на это обстоятельство было впоследствии обращено внимание, дама эта вдруг сошла с ума»[41].
За несколько дней до покушения в ряде французских журналов появились статьи, написанные явно в ожидании предстоящего цареубийства и как бы готовившие общественное мнение к его оправданию. За два дня до события в «Силезскую газету» из Петербурга была отправлена статья, в которой неизвестный автор рассказывал о «многочисленных арестах, будто бы сделанных в Петербурге, об обыске, будто бы произведенном в домах каких-то вождей патриотической партии, и о задержании какого-то важного политического преступника»[42]. Статья должна была выйти практически сразу же после совершения покушения.
Все изложенное позволяет предположить, что создание «Организации» и подготовка покушения были не инициативой русских студентов, а хорошо спланированной операцией польских революционных кругов.
Начало 1870-х годов сопровождалось развитием украинофильского революционного националистического движения, созданием законспирированных организационных структур, «хождением в народ». Эти факты широко известны в научной и исторической литературе. Поэтому сразу же перейдем к деятельности второй организации «Земля и воля» (основанной в Петербурге в 1876 году) и «Народной воли».
«Земля и воля» взяла на вооружение террор как метод борьбы с полицией и с государственной властью в целом. Развитие убийств шло по принципу от простого к сложному. Вначале убивали тех, кого легко было убить в силу их социального положения либо образа жизни. И только постепенно, с появлением криминального опыта, с отработкой тактики террористических актов, революционеры перешли к совершению покушений на Александра II.
Первыми террористическими актами революционеров стали убийства лиц, сотрудничавших с полицией, а также работников правоохранительных органов, то есть тех, кто обеспечивал правопорядок.
«Уничтожение шпионов в это время уже вошло в неписаный обычай в южных кружках»[43]. В литературе обычно речь идет об агентах полиции, однако современное смысловое значение этого слова не соответствует положению и роли тех граждан, которые оказывали, как правило, открытую помощь полиции в выявлении сторонников революционных действий. Преступления против таких лиц, как правило, оставались не раскрытыми.
Одним из первых террористических актов, получивших широкое освещение, стал выстрел Веры Засулич в петербургского градоначальника генерал-адъютанта Ф. Ф. Трепова. В исторической и историко- правовой литературе суть этого террористического акта сводится к следующему. Трепов приехал в Дом предварительного заключения, где находились лица, осужденные по делу о Казанской демонстрации. Один из заключенных — Боголюбов — нарушил правила внутреннего распорядка, о чем Трепов сделал замечание смотрителю. Боголюбов в этот момент вмешался в разговор, повел себя с генералом довольно дерзко, за что по указанию последнего и был выпорот. От имени всех социалистов «Засулич взяла на себя роль судьи. В этот же день ее подруга Коленкина собиралась покончить с обер-прокурором Желиховским…»[44]. То есть инициатива «мести» полностью отдается Засулич.
В литературе практически не рассматривается вопрос: кто такой Боголюбов и почему именно за него решила отомстить Вера Засулич.
Боголюбов (настоящая фамилия — Емельянов) Алексей Андреевич, 1852 года рождения, в 1874 году вступил в харьковский революционный кружок, возглавлявшийся Коваликом и имевший украинофильскую окраску. В 1876 году в Петербурге состоялась демонстрация у Казанского собора. Когда народ из Казанского собора повалил на площадь, в группе собравшихся тут революционеров было поднято красное знамя с вышитой на нем надписью «Земля и Воля», а Г. В. Плеханов произнес краткую речь. Сотрудники полиции сделали попытку задержать агитаторов, но натолкнулись на активное противодействие. Сопротивление оказывали «люди из толпы», те же члены организации. Одним из таких «охранников агитаторов» и оказался некто Боголюбов. Когда в участке его попытались обыскать, Боголюбов выхватил револьвер и собирался выстрелить в упор в сторожа Клибика, видимо приглашенного для проведения обыска. Клибик успел схватить рукой револьвер таким образом, что спущенный курок вонзился ударной частью в руку сторожа, пробил ее, но не достал до капсюля патрона, в результате чего выстрел не произошел. То есть убийства не случилось по не зависящим от Боголюбова обстоятельствам.
Боголюбов-Емельянов был осужден к пятнадцати годам каторжных работ. Приговор был объявлен ему 8 апреля и утвержден 8 мая 1877 года. Кассационной жалобы Боголюбов не подавал. Содержался после вступления приговора в силу в Доме предварительного заключения, ожидая отправки на каторгу. 13 июля 1878 года во время прогулки с другими арестованными Боголюбов, как уже говорилось, нарушил правила внутреннего распорядка. Возникла конфликтная ситуация, в результате которой генерал Трепов и отдал распоряжение выпороть осужденного. «По точному и ясному смыслу действующего закона (статья 807, том 14 Свода Законов, „Правила о ссыльных“) каторжники даже за проступки второстепенной важности могут быть подвергнуты телесному наказанию розгами в количестве до 100 ударов»[45]. Боголюбов по документам, а Емельянов по рождению, не был дворянином, от телесных наказаний не освобождался, почему и был подвергнут наказанию средней степени — 25 ударов. Естественно, порка Боголюбова вызвала возмущение других лиц, содержавшихся в Доме предварительного заключения, а потом стала достоянием прессы. В газете «Новое время» появилась заметка, посвященная событию. Тогда сам Трепов потребовал проведения служебного расследования по оценке законности своих действий. «Назначено было… по поводу избиения арестованных судебное следствие и особое следствие административное, по почину самого Трепова»[46], которое не выявило превышения власти.
Теперь о Вере Засулич.
Засулич Вера Ивановна родилась в 1850 году (по другим источникам — в 1851-м). К моменту появления в Петербурге имела опыт организационно-революционной деятельности. С 1876 года «входила в состав отряда, организованного бунтарями в Елисаветграде»[47]. Здесь же, готовясь принять участие в крестьянском восстании, прошла серьезную стрелковую подготовку и, по оценке современников, «достаточно искусно» владела огнестрельным оружием[48]. В 1877 году, непосредственно перед подготовкой к террористическому акту, она проживала в Киеве на конспиративной квартире украинофилов, содержателем которой был член организации Левченко[49].
К покушению на Трепова одновременно готовились две группы боевиков. Одна из них планировала ликвидировать Трепова. Перед Засулич поставили более сложную задачу: тяжело ранить генерала.
24 января 1878 года в 10 часов утра генерал-адъютант Трепов вышел в приемную, чтобы принять прошения граждан. Среди записавшихся на прием была и Засулич. Она пришла уже во второй раз: в
