Да я у него еще щетки зубной
не оставила в ванной!
Сменился состав атмосферы,
я в ней теперь раздвоена:
с десертной тарелкой и рюмкой,
сползающей к вилке,
иду раз за разом к нему,
в тот же миг, что сижу у окна,
на почту служебную как
Робинзон на посланье в бутылке
смотрю… И, по воздуху
легкое тело неся,
скорее умру, чем спрошу:
что ж меня, как стихи-то, не ценишь?
Да, в эту подъемную силу
мной вгрохана вся
прошедшая жизнь...
Но уже ничего не изменишь.
24.III.2004.
* *
*
Мне жаль тебя терять, мой пылкий бедный разум,
ну потерпи еще, сокровище мое.
У нас варьянтов нет, хотя воскресший Лазарь
массирует плечо и смотрит на питье…
…Какой калейдоскоп: с последним целованьем
Владыка; узость в старом кладбище — дорог;
даниловский отец Макарий со вниманьем
нанизывает мной засоленный груздок…
И бирюзовый шелк с отделкой чем-то белым,
но! грубый молоток, но! инфернальный гвоздь,
а дальше все пошло в воздушном блеске… Целым
