Новый Мир ( № 11 2004)

но общем — для них всех — наивно-притчевом языке. Есть что-то похожее в интонации.

Я читал повесть в интернет-версии, распереживался, и, дойдя до конца (с катарсисом, конечно!), с изумлением обнаружил отцентрованное: “Марина Москвина. Между нами только ночь. Повесть”. И вещь началась снова. Два экземпляра. Тут ошибка веб-мастера на какое-то мгновение показалась мне частью художественного поведения самой повести, ее личной загогулиной . Забавно и странно.

Александр Стесин. Стихи. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2004, № 7.

Стесина хвалят. Похвалю и я: эти стихи помогают мне осмыслить тот факт, что ростки, пущенные Гандлевским, Кибировым (и отчасти Кенжеевым), дадут еще и будут давать обильные всходы. Музыкально- реминисцентные мотивы иногда побуждают думать и об Александре Еременко. Короче, все здесь сработано здорово, ударно. И все-таки — предсказуемо. “Средь немытых вилок и тарелок / циферблат находишь наугад. / Шесть часов. Вечерний циркуль стрелок, / тикая, садится на шпагат. // Время сникнуть, время сгинуть вовсе, / свой обед, не разогревши, съесть / время есть, и в гусеничном ворсе / пледа мерзнуть — тоже время есть”. Или: “Благодари эту полночь за сон / на пятачке, уже сданном в аренду; / даже за лампы ночной патиссон, / что, перезрев, освещает веранду”.

Не знаю, как вы, а я, читая последние годы стихотворные подборки и поэтические сборники молодых, уже заметил тенденцию. И вот не знаю — радоваться или горевать. Что хуже: концептуальная “вавилонско-энэлошная” филология или это постепенное наследование (незаметно превращающее себя в прием, в похожесть ) славным традициям “Московского времени”?

Роман Тименчик. Руки брадобрея, или Шесть подтекстов в поисках утраченного смысла. — “Новое литературное обозрение”, 2004, № 3 (67).

И снова парикмахерская тема в творчестве Мандельштама, не отпускающая нас в этом сезоне (см. нашу “Периодику” в прошлом номере “Нового мира” и статью И. Сурат в позапрошлом). На сей раз брадобрей Франсуа отдыхает; все внимание к рукам безымянного цирюльника, с которыми великий поэт сравнил отвратительность власти. Гипотеза о (возможно, подсознательном) влиянии на рождение известного образа четырехактной сатирической пьесы товарища Луначарского “Королевский брадобрей” (1906) кажется весьма убедительной. Как и шарж Юрия Анненкова на будущего “начальника культуры”.

Лариса Щиголь. А по-украински — щегол… Стихи. — “Знамя”, 2004, № 8.

Автор семь лет уже как живет в Германии, соредактор журнала “Крещатик” (см.: <http://www.kreschatik.net> ). Стихотворение называется “Дунайские волны”:

А в саду городском, а в саду городском,

Там дорожки посыпаны белым песком,

Небеса источают полуденный зной

И деревья качает дунайской волной,

Золотые тромбоны на солнце блестят,

И мальчишки вдогонку влюбленным свистят,

А сумевшие скрыться под сень колоннад

Из бумажных стаканчиков пьют лимонад.

И пока там обеты дают на века,

И пока там конфеты жуют из кулька,

Их уносит не видимой ими судьбой

За не виденный ими Дунай голубой,

И пока там сгущаются тени, в саду,

Их заносит забвеньем, как тиной в пруду,