Идут, а молотилки и комбайны —
Как старые библейские волы!
И на полях, прогорклы и бескрайны,
Вскипают жита первые валы.
И вот, побеждены суперфосфатом,
Уже не благодетели земли,
Дожди косые с видом виноватым,
Как родственники бедные, пришли.
Страда... хмелеет голова от хлеба,
И вкусные трепещут облака.
А взглянешь на языческое небо —
И видишь ковш сырого молока.
И было мне открыто песней злака
Часовни тише и скрытней греха,
Что трактор, прирученный, как собака,
Еще хранит замашки бирюка.
<Начало 30-х годов.>
* *
*
Разве припомнишь развалин
Замшенные жерла,
Где, словно пчелкой ужален,
Закат узкогорлый?
Церковки новой, портовой
Смущенные звоны?
Матушку с вечной основой?
(А нитки — бессонны.)
Что вспоминать мне! Ты вспомни
Проулками всеми
Шедшие с каменоломни
Рабочие семьи.
Косточки, вспомни, валялись
