“30.III. <…> Затащили человека в подворотню, в грязный проходной двор и там убили его. А потом бандиты выходят как ни в чем не бывало на освещенную улицу, руки в карманы, и встречные- поперечные знают все до единого, что совершено преступление, но все переговариваются, смеются, пожимают бандитам руки, будто ничего не случилось. Вот наша судьба”.
“22.IX. <…> В. в электричке читал „Новый мир”. Попутчики его — на вид люди интеллигентные — вступили с ним в разговор. „Говорят, там редактора сняли, — сказал один, — не прислушивался к критике”. — „А кто был редактор?” — спросил другой. „Да этот, как его… поэт… ну, Евтушенко”. В. поправил их — Твардовский. Тогда, видя его осведомленность, один из его попутчиков спросил: „А правда, что Корней Чуковский все свое наследство оставил писателю, которого все у нас ругали… ну как его…” — „Дудинцеву”, — подсказал второй. Вот она, Расея, верящая, что „Литва с неба упала”, — и ради нее Трифоныч растрачивал кровь и нервы, жег жизнь свою. Тоска”.
Дневник В. Я. Лакшина 1969 — 1970 годов см.: “Дружба народов”, 2003, № 4, 5, 6 <http://magazines.russ.ru/druzhba>.
Ольга Лебедушкина. Новое поколение в поисках утраченной простоты, или Децл как прием. — “Дружба народов”, 2004, № 7.
“В общем, я понимаю, почему в критике задается этот вопрос: реальны ли „двадцатилетние” или они всего лишь виртуальная модель давней мечты тех, кто делает журнальную и издательскую политику? Действительно, Сергей Шаргунов — идеальный молодой автор для сегодняшнего „Нового мира”, из тех, которых „если бы не было, то стоило было выдумать”. Скажем, тоже провозглашавший несколько лет тому назад собственный „новый реализм” Олег Павлов на эту роль не подошел, а вот Шаргунов — пожалуйста. <…> Не случайно „Свежая кровь” Сергея Шаргунова в „НГ Ex libris’е” мыслится ее ведущим как „полоса манифестов”. Читая „Свежую кровь” или антологию „Денежкина и К°”, достаточно быстро начинаешь понимать, что „двадцатилетний” — категория не возрастная, а эстетическая и идеологическая, и далеко не каждый автор в возрасте „20 плюс-минус пять” попадает в обозначенные рамки”.
Эдуард Лимонов. После тюрьмы. Стихи освободившегося из заключения. — “НГ Ex libris”, 2004, № 41, 28 октября.
Мы любили друг друга
при Миттеране
А когда к власти пришел Ширак
мы разошлись как
в Вавилонском плену
израильтяне.
Вот так, моя мертвая,
вот так...
Владимир Личутин. Душа неизъяснимая. — “Завтра”, 2004, № 41.
“„Муравейные мировые братья”, которых пытался переделать Толстой, настигли его и по смерти. Отступая от Москвы, ободранные и иззябшие солдаты армии Гудериана остановились в Ясной Поляне, в покои великого старца завели своих голодных кляч, развели последние костры и стали умирать. Толстой был слишком русским, он слишком страдал об идеальном человеке, чтобы мировое зло оставило его в покое. Арийцы, мечтающие о мировой власти, продавшие душу дьяволу, наверное, желали отплыть в грядущие миры на Ноевом ковчеге Толстого, хотели побрататься с ним, вызнать сокровенные мистические тайны, которые великий старец, конечно, унес с собою. Немцев отвозили на клячах к последнему приюту Толстого, к оврагу старого Заказа и хоронили возле, взяли в плотную осаду. Одного злодея, что собирался покорить славян, закопали в могиле писателя”.
Cм. также: Виктор Лихоносов, “Признание в любви” — “День литературы”, 2004, № 10, октябрь <http://www.zavtra.ru>.
Дмитрий Мартынов. Розанов и Ерофеев. Малый цитатник для любопытствующих. — “Квадратное колесо”. Художественно-публицистический журнал. Казань, 2004, № 3-4 (4-5).
Василий Васильевич и Венедикт Васильевич: “У обоих писательство было физиологической потребностью и даже, простите, отправлением”.
Александр Мелихов. Все аксиомы ложны. — “Новое время”, 2004, № 40, 3 октября <http://www.newtimes.ru>.
“Довольно многие либеральные публицисты считают, что предоставление независимости Чечне было бы в сложившейся ситуации наименьшим злом, и, возможно, они правы, насколько можно быть
