Захотелось, чтоб мирно китайцы ушли из Тибета,
Чтобы смог Далай-Лама увидеть тибетское лето,
Умереть во дворце своем в легкий предутренний час.
Мир меняется к лучшему, но незаметно для нас.
Незаметно для нас. Незаметно для нас? Почему же?
Далай-Лама глядит — и становится ясно, что хуже
Было раньше, чем нынче, — еще бы, ему ли не знать!
А иначе зачем бы рождаться опять и опять…
* *
*
Во дворик внутренний сквозь храм монастыря
Пройду: во дворике, кустам благодаря
И клумбам с астрами и кроткому фонтану,
Мне Бог понятнее, чем в храме, несмотря
На то, что нет икон, что я не вижу рану
Его кровавую, во дворике взгляну
На небо синее — и сердцем глубину
Его почувствую — и ласточку замечу,
Простить готовую мне слабость и вину,
И всей душой своей тянусь к нему навстречу.
Скамьи во дворике, чтоб на нее присесть,
Нет — и не надо: взгляд от неба не отвесть,
И галереями он обнесен, и мнится,
В душе моей такой прямоугольник есть,
Который видит Бог, а кроме Бога, птица
Его небесная. Она промчалась — вжик! —
И скрылась. Можно и без богословских книг
Угодной быть ему: не сеет и не пашет.
Кусты, топорщитесь! Не увядай, цветник!
Не только горестный здесь опыт нами нажит.
Типичный Петров
