— А кто его спрашивает? — послышался немного тягучий гнусавый голос.
— Дервиш.
Из-под автомобиля высунулась голова в спортивной синей шапочке, на полном сероглазом лице зрели пышные пшеничные усы.
— Дембель?!
Сева Миноров выбрался и встал в полный рост. На нем была перепачканная одежда, и руки чернели от мазута, так что они ограничились улыбками и приветствиями. Сева раздался вширь, потяжелел. Голос его звучал грубее, ленивее, чем прежде, но тягучие гнусавые нотки хорошо узнавались.
— Один? А Толик?
— Не смог.
Сева насмешливо кивнул; последовали вопросы — обычные вопросы давно не видевшихся друзей.
Сева работал экспедитором, возил в соседние области холодильники. В свободное время занимался хозяйством — вот ремонтировал “Москвич”, тещин, не свой. Своя у него будет настоящая машина, а это так, пока. Пока не накапает достаточная сумма. Из разных источников.
— Да нет, — ответил он на недоверчивый взгляд Охлопкова, — никакой контрабандой я не промышляю, ничего левого. Все только правое. Пойдем, э-э, на экскурсию, — позвал он.
И они прошли в сад, обогнув большой дом с железной крышей. Сад перегораживали веревки с бельем, как видно, недавно была большая стирка. Сева поднырнул под веревку. Охлопков за ним. Они приближались к черно-серым дощатым сараям. Охлопков испытывал странное чувство “уже бывшего”, “уже виденного” — ну, этот известный психический эффект. Просто он еще немного волновался, узнавал и уже не узнавал друга, птицелова? мастера лесных интермедий и воздушных змеев?
— Здесь вот у меня дубильня и выделочная, — сказал Сева, распахивая одну дверь и указывая на какие-то ванны, скребки и всякие иные приспособления.
— Похоже на фотолабораторию, — заметил Охлопков.
— Да? — Сева открыл вторую дверь.
Здесь пахло грубо и остро. Вдоль стен стояли клетки.
— Археоптериксы, — пробормотал Охлопков.
Сева ухмыльнулся.
Волосатые зверьки поблескивали глазками и желтели длинными зубами, хватая хлебные корочки голыми чистыми розовыми лапками, быстро съедали их и просовывали влажные носы между прутьями, нюхали.
— Из археоптерикса шапку не сошьешь, — афористично заметил Сева. — Ты куришь?.. Я только в поездках...
Охлопков дал ему сигарету, зажег спичку.
— Сев, ты так и остался романтиком, — сказал он.
Сева закурил, осторожно держа белую сигарету грязными пальцами, взглянул сквозь дым на него.
— На этом-то ты хочешь разжиться? — спросил Охлопков.
— Конечно нет. Есть другие источники, — уклончиво ответил Сева. — Но ты зря недооцениваешь мою звероферму. Сейчас я тебе все растолкую.
— Слушай, — остановил его Охлопков, — а может, мы здесь выпьем?
Сева пошевелил усами, оглянулся на дом.
— Давай, — согласился он. — Гали все равно нет, дома теща одна... или познакомить тебя с тещей?
