Новый Мир ( № 5 2005)

кухне — вместо еврованны под ключ, а рядом кухни “дубовый массив”. Нелепо что бы то ни было искать в темных углах той, оголтело экономно освещенной голой лампочкой, кухни нашей былой душевной жизни. Да и зачем, когда столько быстро сменяющих друг друга генераций уже обошлись без этого.

 

Обмен любезностями

Такая простая, но вовсе не разгаданная вещь. Почему поэтический настрой гаснет с годами? Почему такая необычайно выразительная форма облака так много говорит, я бы даже сказала, много обещает задравшему голову человеку молодому и практически не задевает, разве что самым краем, душу человека пожилого, — так, проплывет по касательной, мол, было дело, знаем… Кажется, я поняла, в чем тут штука. Ключевое слово тут — обещает. Ибо в основе столь страстного эстетического восторга, присущего юности, лежит небескорыстное стремление подольститься к мирозданию, пусть к самым лучшим и не подлежащим разоблачению его проявлениям, — и тут у природы как у зрелища нет соперников. Нет, я, конечно, не трактую поэзию как любование природой. Упаси Бог! Но этот гундосый напев, это, так или иначе, воспевание, — в любом случае ода Бытию. И очень мало кто, уже не ожидая от жизни ничего, кроме того или иного варианта личного краха со смертельным исходом, очень мало кто продолжает любоваться с той же энергией, как некогда, когда подобное любование еще подразумевало некий обмен любезностями. Я вас воспою, а вы допустите, как не противоречащее логике бытия, мое восхождение на Олимп или еще куда — не важно. Главное — вы меня допустите. Когда же степень этого допущения уже изведана сполна и очевидно, что силы хлопать крыльями иссякли, тогда и настроение, как в том анекдоте: двое заняты делом: “Ты меня любишь?” — “Люблю-люблю-люблю…” — “Шубу купишь?” — “Куплю-куплю-куплю… а-а-а-а-а-а-х… походишь в старой”.

 

Эволюция будущего

А вы вот представьте себе на минуту, что реализовалось все то, что некий человек непроизвольно, в рабочем порядке, инстинктивно — относит в будущее. Наконец-то перестирается ВСЕ? Или? Какую из копилок отчасти вынужденной, неизбежной, отчасти концептуальной халтуры удастся разбить и “компенсировать”? Все занюханные тетки и дядьки перестанут ишачить в повседневном ритме и займутся наконец — кто зубами, кто — разборкой писем, то есть наведением цензуры в своем скромном наследии, кто чем-то еще — не помещающемся в настоящем. Перечитыванием Диккенса.

Как бы выглядело с высоты птичьего полета “всеобщее исполнение ОТЛОЖЕННОГО”? Я бы даже сказала “отложеннаго”. А ведь действительно на практике в будущее, как в подсобку, сносится все необходимое, но все же допускающее отсрочку. Но эта свалка (удивительно, что в реальности мы производим просто-напросто продукцию в форме своего материализованного способа мышления), которой в повседневной жизни мы так стыдимся, все эти язвы, портящие желанную картину бытия, на которые мы закрываем глаза, — они нас окружают в настоящем. Тогда как мы сводим абсолютно закономерные фундаментальные проявления бытия к досадной частности, присущей только некоторым, неудачным экземплярам, каким-то “плохим”. Свалка — это шок! Ужас! Там бродят по вони немытые маргиналы со специальной палкой с гвоздем на конце, чтобы сподручней было подцеплять плоды нашей благой жизнедеятельности, вынесенные за скобки. Такое мы где-то видели, на каких-то тарковско-стругацких мыслящих полях орошения. Но в нашей, признанной нами действительности этого, слава Богу, — нет. Ну и, конечно, небезынтересен механизм отнесения в будущее в качестве идеалов, к которым следует стремиться, и нависающей над нами смертельной угрозы — понятых мимолетно и чересчур эмоционально — законов Бытия. Иными словами, все те образы мира и благополучия, все то светлое будущее или конец света, которые мы поставили в пределе воображаемого пути, — все они суть просто непременные и постоянные явления нашей повседневной жизни, которыми до поры нам некогда заняться как следует.

 

Некто

…Позвонивший назвался Всевышним и взял на себя ответственность за все происходящее на Земле. Ведутся поиски… Задержаны двенадцать человек, подозреваемых в пособничестве. Все они предположительно являются выходцами из ближневосточного региона…

Информационная сводка.

Нет, все-таки не “гром, молния, ветер” создают нам ощущение адресата. Кому-то все-таки, почти одушевленному, мы себя постоянно предъявляем, кому-то невольно отчитываемся о проделанной работе и о нас вот таких. Вместе с кем-то мы собой недовольны либо чье-то воображаем поощрение. Но в то же время именно этого Некто-Нечто мы стремимся приручить, заставить в каком-то смысле служить нам, а уж мы будем служить лишь в обмен, на выгодных условиях…

Это доброе божество, которому, конечно же, желательно было бы говорить правду, но в крайнем случае — раскаемся, и оно простит. Это наша цацка, тот самый вольтеровский Бог, которого следовало выдумать. И лишь беспристрастный суд страшен. Тот “истинный свет”, Тот свет. Ибо беспристрастность воспринимается нашим сознанием как безжалостность, жестокость. Ибо если жалеть всех и вся, энергия жалости распылится до такой степени, что сумеет подогреть бесприютных лишь на миллионную долю градуса, да и то не всех, а только попавшихся на глаза. Где же тут наша ручная справедливость и где тут та ласковая беспристрастность, на которую мы, как долго болеющие дети на горькое лекарство, готовы с массой условий согласиться?

По Гордону давали сверхумную беседу о метафизике бренда. И подавали дело так, будто