такая сила увлекает ввысь,
такая тишина под лунным светом,
что кажется —
часы остановись,
и время остановится при этом.
Публикации стихов талантливого приморца, покончившего с собой в 1978 году, предшествует обширный очерк о нем и его поэзии — дальневосточного критика Александра Лобычева. Послесловием к подборке является статья друга поэта Ильи Фаликова “Айда, голубарь!”, который, как и Юрий Кашук (о том особый разговор должен быть), много сделал для того, чтобы стихи тихоокеанского бунтаря и самородка пришли к читателю.
“Лысенко пал. Сам по себе, по закону самосожжения. Спалил себя — точно так же, как это было с поэтами во все времена. С такими поэтами. Такого типа. Он был убежден в кратковременности своего существования. „И живое трепыханье / беззащитного огня / раньше времени дыханье / перехватит у меня”. Неподдельный лаконизм его стихов перешел на эту краткость. Иначе он не мыслил ни себя, ни образа поэта. Так многие поступали. Совсем недавно — Борис Рыжий. Они были похожи, я знал и Бориса”.
Завершает поминание мемуар еще одного дальневосточного поэта — Александра Радушкевича. Он приводит, в частности, некоторые афористичные строки из стихов Г. Л.: “мороз — неспешный гардеробщик, пальто и шапки выдает”, “жизнь проста, как принцип эхолота”, “я был богатым, как кассир, несущий на завод зарплату”, “листва осенняя редела, как список роты на войне”, “я знаю кладбище, где буду похоронен. Я в этом смысле здравый оптимист…”.
Миграция: угроза или благо? — “Отечественные записки”, 2004, № 4 <http://www.strana-oz.ru>.
“Теперь у нас все как у людей — и беженцы, и мигранты, и компактные этнические группы, и лица кавказской национальности, и этническая преступность, и гастарбайтеры с узкой национальной специализацией: белорусы — по дереву, молдаване — по евроремонту, таджики — по уличному попрошайничеству, и так далее. Да и многие из представителей коренного населения сами давно уже „не местные”.
Благодаря внезапному росту пресловутой национальной мобильности у нас теперь есть кому строить дороги и дома, чистить улицы и налаживать замерзшую было жизнь колхозных рынков. Казалось бы, живи да радуйся. Однако довольных оказалось куда меньше, чем можно было бы ожидать, и на поле ксенофобии расцвели тысячи цветов, так что среди них
Сегодня демографы, социологи, философы, геополитики и прочие специалисты во всем мире предлагают целый комплект разнообразных, иногда взаимоисключающих прогнозов. Они предсказывают полную арабизацию Старого Света и латиноамериканизацию Нового, а помимо этого — тотальную китаизацию планеты и даже слияние всех и вся в одну энтропийную деревню с единым языком, единой экономикой, общими горестями и радостями. Некоторые обращают особое внимание на то, что россияне и вовсе не должны приниматься в расчет в долгосрочных прогнозах: в связи с неуклонным сокращением количества жителей России есть перспектива исчезновения этого экзотического подвида. Надеясь, что эти мрачные предсказания все же не сбудутся, мы продолжаем „возделывать свой сад”, т. е. заниматься насущными делами…” (от редакции).
Из большого корпуса разножанровых текстов, пересыпанных густой статистической цифирью, выберем информационное сообщение, проскользнувшее в интервью начальника Федеральной миграционной службы МВД России Михаила Тюркина. “По оценкам экспертов, в России находится более
Статистику прироста напомнил в беседе на сугубо “московские” темы первый заместитель начальника Управления координации деятельности Комплекса развития научно-производственного потенциала города Москвы, межрегиональных и общественных отношений Сергей Смидович.
…Как он, бедный, этот титул на своей визитке размещает?!
Любопытный процентаж содержится в социологическом исследовании Анастасии Леоновой (“Неприязнь к мигрантам как форма самозащиты”). На вопрос 2001 года
