привстав на носилках, выглядывает из-за полога и, кивнув, улыбается — будем так думать, что улыбается, — а уж потом, потом уплывает на руках янычар через длинный мост в город Эдирне и дальше, ибо Вена еще не взята, а значит, не все дела закончены в жизни, которая скоро в дороге, увы, оборвется. Но вот мост, мост — он стоит как прежде, и когда последний обоз исчезает за холмами, закатное солнце долго освещает медальон в углу, где в камне начертано, что строил мост не Синан, раб султана и великий архитектор империи, жизнь положивший на мечети, а “Юсуф раб Божий родом из деревни Аирнас, что лежит рядом с городком Кайсери в Анатолии”.
И что отныне он свободен.
Москва.
Сентябрь 2003 — ноябрь 2004.
Рассказы бабушки
I. О-де-колон
О-де-колон, о-де-лаванд, о-де-ла-рен-д’Онгри (то бишь
“венгерской водкой”) душилась я, а цвет любила
“горлышко пижона”, но более еще — grenouille бevanouie
(“лягушка в обмороке”, значит). Ты бабушку сбиваешь!..
То, может, притчилось иль возводили несодеянность
такую: Герардова племянника постами заморила, и он
зачах. А на балах являлась очень даже авантажной. Князь
Сергей, внучатый брат по бабушке Евпраксии, был не
последней руки любезник и шаркун, хоть мотишка
изрядный, но не бывал в чинах, ни в случае особом.
Он нашивал рисованные всё жилеты с сюжетами
по белому атласу и пуговицы сплошь с изображеньем
на кости, эмали и по перламутру, предорогие, величиной
с пятак; а как пошло сукно, теперь ни пудры, ни белья,
ни кружев не ищи! Тогда в большом употреблении
