Из всех щелей сквозит сырая мгла —
сам поленился окна конопатить.
А собственную жизнь перелопатить
не лень на пыльной плоскости стола.
Зиме каюк. Свирепый гололед.
Пробитый кумпол тошнотворно ноет,
чтоб ты передвигал с опаской ноги
и осторожней двигался вперед.
В тот миг, когда не под ноги, а вверх
сторожко глянем, устрашась сосулек, —
придет весна. Но смерзнувшихся судеб
и по весне не разодрать вовек.
Люблю холодный воздух нищеты,
тот бесконечный миг, когда природа
застыла в ожиданье перехода.
И ветры люты, и слова просты.
Из пустоты, шуршанья малых сих
неспешно возникает нечто вроде
динамики несбыточных мелодий,
нечаянно преображенной в стих.
* *
*
Одуревший от кофе с женьшенем,
редактирую чью-то муру.
Что ж, прикинулся меченой шельмой —
так и надо. Окончу к утру
и — на волю. Кремнист и причудлив,
свод небесный подвесил блесну.
Кот орет возмущенно, почуяв,
что назавтра я когти рвану
из Москвы — и неделя свободы,
дрожи в сердце, стихов, маеты…
