времени встречи с А. С. Серафимовичем и начала работы над „Тихим Доном”, 40 лет со времени получения Нобелевской премии, 20 лет проведения Шолоховских дней в станице Вешенская. Но остается, никуда мы от этого не денемся, „шолоховский вопрос”. <…> Лично мне нравится „судебное решение”, вынесенное критиком Аллой Латыниной. „Невероятно, чтобы ‘Тихий Дон‘ написал Шолохов. Но еще более невероятно, чтобы его написал кто-то другой”. <…> Вот здесь-то и начинается настоящая проблема. Шолохов, а не просто таинственный автор „Тихого Дона” — это высшее оправдание советской литературы в ее патриотическом ключе. Если автором „Тихого Дона” был не некий погибший казак (а это, если мы исключаем Шолохова, мог быть только казак и только погибший), а М. А., то советская литература оправдана навеки как эпохальная культура, способная порождать гениальные мировые произведения. Не просто талантливые, крепко сделанные и т. д., но именно гениальные, вечные, да еще и в мировом масштабе. Здесь рядом с автором „Тихого Дона” некого поставить. Очень хотелось бы Платонова. Но Платонов никогда не будет признан мировым автором. Платонов наш „домашний” гений, как, впрочем, и Пушкин... Вот отчего вокруг имени Шолохова идет такая драка, и драка серьезная. Это — вопрос мирового культурного развития. Способна была коммунистическая культура породить такого писателя или нет? (Фашистская оказалась не способна, как, впрочем, и антифашистская в отличие от нашей антикоммунистической, породившей Солженицына.) И как жаль, что этой-то главной проблемы мы никогда не решим”.
Cм. также: Владимир Березин, “Слово и Дело Тихого Дона” — “Книжное обозрение”, 2005, № 21 <http://www.knigoboz.ru>.
Роман Белов. “Фашизм” Путина. — “Новая политика”, 2005, 24 июня <http://www.novopol.ru>.
“Чтобы самим не попасть под гипноз западных определений новой геополитической реальности, где объективная логика полностью отсутствует, будем называть вещи своими именами. По сути, речь идет о перегруппировавшейся и усилившейся идеологии национал-социализма, который уже был использован в качестве тарана против России. Только на этот раз в роли Третьего рейха выступают страны „золотого миллиарда”. За всем этим стоит расистско-нацистская идеология, в рамках которой далеко неочевидно — каждый ли человек на планете достоин того, чтобы быть личностью, иметь достойные условия для жизни и даже просто жить. В контексте этой идеологии, где в качестве оправдания используются „объективные” обстоятельства вроде нехватки ресурсов или недостаточности финансов, происходит фактический приговор значительной части человечества, которая обречена быть объектом утилизации, уничтожения и вычеркивания из истории. Теперь становится понятным, что так раздражает Запад в Путине и России. Все, что свидетельствует о восстановлении России как самобытной страны и самостоятельного фактора в международной политике, способной сформулировать иную перспективу развития человечества, вызывает нервную, противоречащую здравому смыслу реакцию западных геополитических кругов. В этом смысле все соответствующие эпитеты в адрес Владимира Путина следует воспринимать как фактор, свидетельствующий исключительно в его пользу. Например, такой пассаж, опубликованный в одном из крупнейших американских СМИ
— Вы фашисты?
— Нет, мы русские…”
См. также: Александр Елисеев , “В ожидании Четвертого рейха. Новый европейский фашизм: основные параметры” — “Русский Журнал”, 2005, 16 марта < http://www.russ.ru/culture >; “Фашизм как Сверх-Модерн” — “АПН”, 2005, 13 апреля <http://ww.apn.ru>.
Владимир Богомолов. Козочка. — “Новая газета”, 2005, № 43, 20 июня <http://www.novayagazeta.ru>.
Неизвестный (очень маленький) рассказ из архива известного писателя.
Владимир Бондаренко. Мой “бест”иарий. — “День литературы”, 2005, № 6, июнь <http://www.zavtra.ru>.
“Конечно, реалии жизни Сергей Шаргунов смело и широко берет из собственного опыта, ничего не придумывая и не приукрашивая. Чувствует, что новая реальность для литературы будет ценнее и звучнее любой виртуальной придумки, любой постмодернистской фантазии. Очевидно, это и есть тот самый „новый реализм”, о котором заговорили задолго до его появления в литературе. „Новый реализм” с новыми реалиями и быта, и бытия. По-настоящему „новый реализм” и появился с поколением нынешних молодых. До них еще господствовала советская и постсоветская разрушающаяся действительность. Разрушающаяся тотально, становящаяся, как признал в конце концов Путин, „крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века”. Страшно было не крушение уже изрядно подгнившей идеологии, а крушение самой реальности жизни. И быта, и бытия. От сожженных элеваторов до взрывающихся электрических подстанций. От крушения института семьи до крушения любой системы моральных ценностей. Это крушение жизни всерьез в литературе так и не зафиксировано. Но новыми по-настоящему молодыми писателями уже начинает прощупываться новая реальность России”.
Cм. также: Сергей Шаргунов, “Ре-во-лю-ция!” — “День литературы”, 2005, № 1, январь <http://www.zavtra.ru>.
