— Привет, Маратыч. И ты попался?
— Да, черти. Позавчера приехали на Дзержинец, все оторвали, а разъемы залепили пластилином. Три штуки испортили. Родных эриксоновских. Теперь китайские придется ставить. Ширпотреб.
— Ну да, тебе, татарину, лучше собственную башку подставить, чем парочку разъемов загубить.
Это точно. Генетика. Природная, неисправимая сознательность. Любовь к народному добру. Общественное выше частного. Не зря же дед с бабкой хотели назвать отца Марксом. Маркс Алексеевич Петров. А впрочем, Марат получился не многим лучше. Марик.
Тоже герой. Пример для подражания.
А Мишка, если вдуматься, всю жизнь хотел сбежать. Уйти, избавиться от этих труб и барабанов. Жизнь как подвиг. Нет уж. Прочь из отцовской колеи. По целине. По травке, по снежку. Красиво нарезал, да только на те же рельсы и вернулся. Наш паровоз вперед летит. Жаль, Марат Алексеевич не дожил. Порадовался бы за сына. Мишку Петрова.
— Петров, “Связь-Сервис”, здесь?
Секретаря комиссии зовут Оксаной. Не так уж и давно она болталась в Мишкиной конторе. Работала. Юрисконсультом. Теперь совсем не узнает. Понятно. Смена освещения.
— Здесь.
— Заходите.
— Удачи. — Варивода хлопает Петрова по плечу. Счастливый. Румяный и в радости, и в печали. Может работать флагом. Президентским штандартом.
— К черту, — отвечает Мишка. И это буквально. Курс норд-вест.
А Левашов и впрямь худ и носат. Столб телеграфный в огромном кабинете. Все черное, лишь белый президент в квадратной рамке. Над головой. Удобное прикрытие.
— Что-то вы к нам зачастили, Михаил Маратович.
— Да? А у меня такое ощущение, что это вы к нам зачастили, Дмитрий Валентинович. Ваши люди на наши объекты.
— Как всегда дерзите?
— Да нет, конечно. Факт констатирую. Не более того.
— А факты не на вашей стороне, Михаил Маратович. Вы почему законы не хотите соблюдать? Упорно, я бы сказал, нарушаете.
— Наверное, потому, что государство свои законы само не соблюдает. Я восемь месяцев назад подал заявку на эти пролеты. И номиналы оплатил три месяца тому назад. Все сделал. Фактически ведь просто не получил бумагу. Формальность.
— Ну, это, извините, демагогия — все виноваты, кроме вас. Пустое сотрясение воздуха, и делу оно не поможет. В то время как выбор все же есть. Есть, Михаил Маратович. Пять минимальных или двадцать пять?
— Да не могу я сделать демонтаж. Хоть режьте.
— А Интернет нам в офис подать можете? По льготному тарифу?
— По льготному? Могу, конечно.
— Ну, тогда пять минимальных — и будем считать, что на три месяца вы отключили незаконный источник излучения.
Выходя, в дверях Михаил снова сталкивается с Оксаной. Движение на противоходе. Случайность или предусмотрительность Дмитрия Валентиновича Левашова? Человека с очень длинной шеей. Иногда кажется, что они все в сговоре. Красные и белые. Рогов и Левашов. Ленка и Оксана. Игра такая. Настольный хоккей. Не хочешь поработать шайбой? Головой? За других? Мишка Петров.
Был у него такой в детстве. Сокровище. Весь двор завидовал. “Спартак” — “Динамо”. Хоккеисты на железных штырьках. Верти как хочешь. Отец привез. Из Москвы. Мировой подарок. А сам ни разу с Мишкой не сыграл. В другом месте горел. Сжигал себя дотла.
