Половица скрипнула под тяжестью мужской ноги. Марина встрепенулась и, оборачиваясь, еще не разглядев входящего, радостно всхлипнула:
— Ты вернулся!
Евгений остановился и, учитывая Маринину близорукость, подал голос:
— Я еще не уходил...
— Значит, он обиделся!
Она даже не поздоровалась. В голосе — горечь... Сколько раз Евгений различал эту ноту отчаяния в речах оставляемых подруг... Но тут — всего только сын... Да, у Марины все по-иному...
Коридорная ругань влетела в комнату. Марина вскочила, плотно закрыла дверь.
— Господи, как я это все ненавижу!
Она закурила и, не спросив, почему Евгений пришел так рано, надолго ли — совсем нелюбопытна, — вдруг медленно процитировала из Анны:
— Но сердце мое никогда не забудет... — Короткая пауза отметила конец строки. — Отдавшую жизнь за единственный взгляд... — И тут же зачастила уже по-своему — глядя в сторону: — Испорчено стихотворение. Жена Лота. Нужно было дать либо себя — ею, либо ее — собою! Такая формула должна быть в именительном падеже. И что это значит: сердце
Марина отошла к большому окну, гладкая поверхность которого была расчерчена на квадраты тонкими деревянными рейками. Ждет, что скажет Евгений?
Права! Но придется смолчать. Честь в том, чтобы не предавать одной другую...
Нет, дипломатическая тишина не прервала Маринин монолог:
— Сегодня перечла всю ее книгу... Старо, вяло. Часто концы, сходящие и сводящие на нет.
Сперва смолчал, и теперь не скажешь, не защитишь. Не понимает, что Аннин сборник — всего лишь знак: жива... Одной позволили пискнуть... А другой еще неизвестно, дадут ли...
Хотя, может быть, Маринино неприятие — просто отталкивание от чуждой эстетики...
Или...
Банальная рукопашная за место на женском поэтическом Олимпе?
С каждым может случиться... Отстаивать свой дар — инстинкт почти животный, не всегда сообразишь, как и когда лучше действовать. Глупость в этой борьбе — обычное дело, это Евгений знал уже и по себе. Простительно. Только бы не неблагородная злоба, которая и без посторонней помощи заводится в человеке...
Как будто отвечая ему, Марина добавила:
— Все равно я бы хотела с ней встретиться.
10
— Ал-ло-о-о...
Евгений начал с верхней ноты, потом, как на салазках, на “эль” съехал вниз и долго тянул последнюю гласную. Обычно собеседник успевал за это время настроиться на разговор. Марина, например, сразу же передразнивала. Веселела от этой игры, даже если судьба в очередной раз ее огрела.
И вдруг — высокомерное, царски-равнодушное “слушаю”...
