Ничего не вернешь. Жизнь проходит. Юность наступает на пятки. Надежда всякий раз оборачивается разочарованием; отчаянные попытки урвать напоследок хоть что-то сменяются чувством непроходимого одиночества и сознанием, что все — в прошлом, что счастье, поманив, навсегда ускользнуло из рук…
А Дон Жуан едет дальше: аэропорт, самолет, автомобиль, медитативная эфиопская музыка (специально записанная Уинстоном) из динамиков… На неподвижном лице Мюррея — комическая покорность судьбе…
Следующий номер в его донжуанском списке — Дора (Тильда Суинтон). Новая Англия. Аккуратные, стриженые лужайки. Двухэтажные чопорные особняки. Дора, открывшая дверь, одета в строгий костюм и белую блузку, плюс нитка жемчуга вокруг шеи — идеальная униформа дамы из высшего среднего класса. Обстановка в доме — как на рекламном проспекте: чисто, богато, стерильно… “Мы с мужем торгуем недвижимостью”, — понятно: собственный дом как бы выставочный экземпляр. Пряча мучительную неловкость, Дора, умостившись на краешке кресла, поддерживает беседу: “Не я подарил тебе эти бусы?” — “Не думаю”. — “А должен был”… На стеклянном столике перед ней стопка розовых визитных карточек, на стене — картина маслом: букет розовых роз.
Является муж — высокий, плечистый, шумный, с густой шевелюрой, стопроцентный американец, совершеннейший идиот. Радушные хозяева оставляют гостя обедать. На обед — вареная морковь и что-то еще столь же несъедобно-вегетарианское. Муж за столом говорит без умолку. Дора краснеет; видно, как румянец растекается под макияжем по нежной, усеянной веснушками коже. Дон поднимает брови и молча давится вареной морковкой. В какой-то момент решается осторожно спросить: есть ли у них дети? “Нет, детей нет. Дора никогда не хотела, ведь ей пришлось бы делить любовь между мной и детьми”. В довершение муж, хвастаясь своею женушкой, приволакивает фотографию, где запечатлена… увитая цветами, хиппующая, свободная, юная, прекрасная Тильда Суинтон. Муж в курсе, что фотографию сделал когда-то Дон. Господи, что с нею стало! Постаревшая, поблекшая, заторможенная — в ней не осталось и следа от прежнего, пленительно-раскованного создания. Какая душевная травма заставила ее похоронить себя заживо в гробу буржуазного благополучия? Вероятно, и эту драму Дон Жуан должен отнести на свой счет.
Самолет, авто, африканская музыка…
Под № 3 в списке — Кармен (Джессика Ланг). Густой и влажный осенний лес где-то на Среднем Западе. Машина Дона сворачивает возле указателя — “Д-р Кармен такая-то. Коммуникатор с животными”. Экологическое бунгало, стеклянные стены до потолка. В приемной за компьютером — строгая секретарша в очках: “Доктор Кармен сейчас занята. Вам придется подождать. Она разговаривает с игуаной”. Дон ждет, завороженно глядя, как секретарша почесывает длинное, восхитительное бедро, выглядывающее из-под не существующей практически мини-юбки.
Наконец, Кармен готова его принять. У него десять минут. Скоро явится следующий клиент. Она сидит на полу, на подушках, подогнув ноги в розовых широких штанах. Держит дистанцию с профессиональной неуязвимостью психоаналитика. Подчеркнутая близость к природе: лес за окном, подушки, свободные позы, широкие брюки, коммуникация с животными — все это абсолютно искусственно. Кармен словно окружена стеклянной стеной: не дозваться, не достучаться… Она всегда была умной девочкой. Когда-то упорно стремилась к адвокатской карьере. Но после смерти любимого пса Уинстона все бросила и стала работать с животными. Уинстон с того света послал ей этот дар. “Уинстон?” — переспрашивает Дон Жуан и смотрит на фотографию черного пса. Странно, для него черный Уинстон-сосед — тоже едва ли не единственная оставшаяся в жизни коммуникация и тоже вроде как ангел…
В стеклянную дверь скребется, просится серый кот. Кармен впускает его, и кот со значительным видом усаживается рядом с ней на подушки. “Что он хочет сказать?” — “Он думает, что ты приехал с какой- то скрытой целью”. Дон Жуан, устыдившись, опускает глаза, поражаясь проницательности животного. Кармен деликатно выпроваживает кота погулять. Ей скрытые цели Дон Жуана совершенно неинтересны. Все. Время истекло. Секретарша напоминает о приходе нового посетителя. Но Дон Жуан не оставляет попыток хоть как-то пробиться сквозь профессиональную ледяную броню, просит Кармен проводить его до машины. Неловкая сцена затянувшегося прощания. “У тебя есть дети?” — “Да, дочь. Она живет в Швеции”. — “Может, встретимся вечером, выпьем?” — “Я не пью”. — “Ну, тогда поедим?” — “Я не ем”. — “Ну, тогда, может быть, просто погуляем?” — “Прости. У меня нет времени”. Кармен удаляется, а секретарша выходит, чтобы вернуть Дону привезенный им для Кармен букет. Эта женщина решительно оборвала все живые связи с окружающим миром. Не ест, не пьет и принципиально коммуницирует только с животными. Дон Жуану тут делать нечего. Никогда и ни за что не отыскать ему под идеальной маской преуспевающего психоаналитика игуан и котов настоящее лицо прежней, любившей его когда-то Кармен.
Вновь дорога, ночь в отеле, сны, в которых кружатся, сменяя друг друга, Лаура, Дора, дочка Лауры, Кармен, секретарша, незнакомка в сером… Среди ночи Уинстон звонит — проверяет, не сбился ли Дон Жуан с пути. Нет, все в порядке. Он едет. Куда? Зачем?
№ 4 — Пенни (Фрэнсис Конрой). Невообразимая глушь. Лес. Разбитые, в лужах дороги. Ни указателей, ни жилья. Даже букет купить негде, так что приходится Дон Жуану рвать для Пенни полевые цветочки. Парочка зверского вида байкеров указывает ему дорогу. На пустыре среди леса несколько ветхих, обшарпанных развалюх. К стене одной из них прислонен черный с розовым мотоцикл. В траве валяется розовая пишущая машинка.
Пенни — роковая брюнетка в мешковатом, простеньком платье, со скорбным лицом королевы в изгнании — открывает дверь и глядит на Дона с не потухшим за двадцать лет яростным гневом. “Что ты здесь делаешь?” — “Да вот, проезжал мимо, решил заглянуть…” — “Зачем? Разве в наших отношениях было хоть что-то хорошее?” — “Пенни, но ты же сама меня бросила”… — “Пенни, все в порядке?” — мужской голос доносится из соседней хибары. “Не уверена!” — бросает она и со звоном захлопывает дверь перед носом у Дона. Парочка давешних байкеров подходит и принимается наставлять неудачливого любовника, что не стоит расстраивать Пенни и давить на больные эмоции. Потом один из них, размахнувшись, дает Дону в глаз. Полевые цветочки падают в грязь. Долгое затемнение.
Последний букет, заботливо составленный руками милой цветочницы, которая была настолько любезна, что даже промыла и заклеила Дону рассеченную бровь, — герой отвозит на кладбище, где похоронена последняя из списка возлюбленных, имевшая несчастье разбиться в автомобиле. Долгий- долгий план: Дон Жуан на закате под деревом возле могильной плиты. Смерть — вот итог его отношений с
