А Шоши как раз пришла домой в хорошем настроении, принесла рыбу и сказала, что запечет ее с приправами в тесте, как Шушу любит. Но Шушу волновал вопрос о квартире, ведь получалось, что все теперь кончено и отрезано. И главное, даже задаток взял, идиот! Надо было цену еще выше назначать. Да просто сказать — уже не актуально, не продаем.
Шоши он пока ничего не сообщил, но сообщить придется, она обрадуется продаже и высокой цене и, кто знает, пожалуй, не захочет даже слышать о примирении. И жить им теперь будет негде... И никогда ему не оттягать у нее справедливую треть...
Необходимо было как-то спасать положение.
— Шошинька, что я предложу. Не возись сейчас с рыбой, сунь в морозилку, и пойдем поедим у Аврума!
— Попируем напоследок? — усмехнулась Шоши.
— Ну, назови так, — уклончиво сказал Шушу.
Выйдя из дому, они остановились у витрины соседней булочной-кондитерской.
— Ты замечаешь, как Жожо все время разнообразит ассортимент? — сказала Шоши.
— Сволочь он, этот Жожо.
— Да? Почему же? Отличный кондитер.
— Старуху эту, что в подвале живет, знаешь? Он ее выкинуть хочет. Мечтает расширяться.
— Его, положим, тоже можно понять. Старуха живет без всяких прав, а у него прекрасное дело.
Шушу невольно подумал, как думал много раз за совместную жизнь, что жена его, конечно, очень неплохая женщина, но доброй ее назвать нельзя. Однако, чувствуя, что может начаться спор, немедленно перевел разговор:
— Ну что, купить тебе парочку пирожных? Вот этих корзиночек с клубникой.
— Я и так толстая.
— А по-моему, в самый раз.
— Ох, Шауль, что-то ты уж очень любезен. Наверняка сотворил что-нибудь. Глупость какую-нибудь. Или пакость?
Вот и всегда она так, с огорчением подумал Шушу и опять засомневался, стоит ли заводить разговор, который он планировал.
— И народу смотри сколько. Ждать еще.
— Минуты три, не больше.
— Нет, никаких корзиночек, — сказала Шоши. — Собрались есть у Аврума, ну и пошли.
И решительно направилась к переходу через улицу.
Ресторанчик Аврума, где кормили традиционными ашкеназийскими блюдами, привезенными из Восточной Европы, находился через улицу, метрах в пятидесяти от их дома. Ресторанчик был не дешевый, больше для американских туристов, искавших сентиментальных еврейских переживаний, а с точки зрения Шушу, вся пища там была переваренная, пережаренная и перетушенная. Но он знал, что Шоши любит, потому и предложил. Он поскорее догнал Шоши, думая с сожалением, что, скорее всего, это будет лишь напрасная трата денег, Шоши явно не расположена, да и сам он... И квартира практически продана...
И тут позади раздался раздирающий уши грохот.
Шушу ринулся вперед, подмял под себя Шоши, и оба упали наземь. Шушу сильно ударился локтями об асфальт, но даже не почувствовал.
Из витрин ближних магазинов сыпалось стекло, сзади неслись вопли, на соседней автостоянке заверещали на разные голоса сигнальные устройства.
