“…Почему-то я безумно люблю это печальное место, где живут полумертвые тела, изъеденные опухолями; ходячие скелеты — желтые, дурно пахнущие… <…> И в мучительные последние дни я могу немного помочь: вывести в последний раз на свежий воздух или просто посидеть рядом, подержать руку — не оставить человека одного в ожидании смерти. Я люблю их всех, потому что с ними нет притворства, лести, масок. Но это очень страшно — быть с ними рядом, часами слушать предсмертный бред. Многих я помню очень хорошо, как родных. Я смогла дать им совсем чуть-чуть, но они были так благодарны…
…Как можно любить такую работу, как можно скучать по постоянному соседству со смертью? Не знаю. Но там я — это я. И все понятно: что есть жизнь, что есть смерть, что есть человек, что есть любовь. Там я понимаю, что значит любить ближнего как самого себя. И вижу, что Христос посреди нас”.
Зинаида Бонами. Второе призвание. — “Русское искусство”, 2006, № 1 <http://www.rusiskusstvo.ru>.
По следам прошлогодней выставки в ГМИИ им. А. С. Пушкина “Скрипка Энгра. Второе призвание”. Выставка “объединила работы выдающихся мастеров искусства XX века — музыкантов, актеров, режиссеров, писателей, балетмейстеров, проявивших себя также и в сфере изобразительного искусства”. Тут Герман Гессе, Тонино Гуэрра, Юрий Завадский, Жан Кокто, Михаил Чехов, Людмила Стефановна Петрушевская — с отличным автопортретом, в частности. Но меня больше всего поразила графика Михаила Чехова — его автопортрет в роли Аблеухова.
Что же до идиомы violin d’Ingres (скрипка Энгра), то французский живописец много занимался музыкой и играл в оркестре на скрипке. Ну ничего, наши и сейчас много чего умеют параллельно — возьмите хоть Макаревича: палитра-кисточка, разделочный нож, акваланг — что еще?
Ирина Волкова. Военное строительство Петра I и перемены в системе социальных отношений в России. — “Вопросы истории”, 2006, № 3.
“Почти полное равенство шансов и возможностей при формировании корпуса военнослужащих было тесно связано с возросшими возможностями власти. Опыт Петра Великого показывал, что во многих случаях авторитарная власть была склонна направлять свои полномочия на благо всему социуму, быстро и эффективно справляясь с наиболее патогенными зонами внутри него.
Вытолкнув дворянство из родовых гнезд и вытянув его по струнке военных уставов, правительственная власть устранила опасность превращения его в злокачественный нарост на государственном теле. Военное строительство Петра I повлекло за собой окончательную и бесповоротную ресоциализацию дворянства. Ее важнейшим итогом стало насильственное разрешение межролевого конфликта, в котором постоянно сталкивались интересы помещика-землевладельца и служивого человека”.
Про цифры и бесконечные воинские артикулы, приводимые здесь, я и не говорю.
Вопрос номер один. Верите ли вы в чудо? — “Фома”, 2006, № 1.
Тема номера. Из дискуссии, проведенной главным редактором “Фомы” Владимиром Легойдой. Говорит дьякон Андрей Кураев: “Я убежден, что самое главное — чудо, которое может произойти в душе человека. Не переставление гор с места на место в буквальном смысле слова, а возможность сдвинуть „горы своих грехов”, пристрастий, привычек. Это для меня гораздо более значимо. Христос не говорит, что блаженны творящие чудеса. Но — „блаженны чистые сердцем”. В Православии главное — это изменение твоего внутреннего мира. Впрочем, не только в Православии. Даже в Индии многие мудрые люди говорили, что неумный, несовершенный человек старается изменить то, что вне его, а мудрец старается изменить то, что внутри него. И я думаю, истинность Православия доказывается не столько какими-нибудь чудесными исцелениями и пророчествами, сколько тем, что люди, от которых вроде бы и ожидать было нельзя каких- нибудь покаянных перемен, — меняются”.
“Географическая разобщенность писателей с развитием Интернета все больше превращается в фикцию”. С поэтом Бахытом Кенжеевым беседовал Александр Самошин. — “Гипертекст”, Уфа, 2006, № 4.
“…Вообще, мы живем в интересную эпоху: после распада СССР во всех республиках литература начала развиваться более или менее автономно, так сказать, без оглядки на центр. Отмечу, например, прочитанный мною недавно „Ташкентский роман” Евгения Абдуллаева (получивший недавно „Русскую премию”. —
