— Тсс, Марк... тш-ш-ш-ш... Не волнуйтесь, все в порядке, я вас поздравляю!
Вот те на!.. Она меня поздравляет!.. С чем же? Этот вопрос и задаю дрожащим голосом:
— С чем?.. С чем вы меня поздравляете, Дина Морисовна?!
— Я так рада за вас... Мы все за вас очень рады... Это будет успех, такой успех... Поздравляю вас, Марк. Вы только не волнуйтесь... Все для вас складывается очень хорошо...
— Да что же произошло, в конце концов? — не выдерживаю я.
Дина Морисовна смотрит на меня сияющими от счастья глазами и наконец объясняет то, что я все равно, хоть тресни, не могу понять:
— Вчера у нас был худсовет. Он принял решение перенести ваш спектакль на Большую сцену.
Я точно помню: она так и сказала — “ваш спектакль”. Но я сразу почуял недоброе:
— Какой худсовет?.. Почему меня не пригласили на этот худсовет?
— А зачем?.. Теперь все будет по-другому.
— Как?
— И для вас, и для театра. Премьера “Истории лошади” на Большой сцене, я вас поздравляю!
Опять эти назойливые поздравления...
— Дина Морисовна, я ничего не понимаю...
— Что вы не понимаете, Марк? — Тон завлита сделался строгим. — Спектакль на Большой сцене — это совсем другой спектакль, другой успех... Большой, очень большой успех будет у вас, у всех нас... если “Холстомер” пойдет на Большой сцене. Георгий Александрович вчера посмотрел ваш прогон, который ему очень понравился... Мы срочно, вчера же, по горячим следам... вы уже ушли из театра, я вам в гостиницу позвонила — не дозвонилась... собрали худсовет, и он принял это решение... Это же замечательно, Марк!
— Что замечательно, Дина Морисовна?
— Премьера “Холстомера” на Большой сцене!.. — Тут Дина Морисовна чуток потупила источающий ласку и радость взор и без паузы, пулеметной очередью выстрелила в меня главный заряд: — Но вы понимаете, надеюсь, что теперь будет выпускать спектакль Георгий Александрович. Все, не возражайте, это в ваших же интересах!..
— Дина Морисовна, — сказал я, оглушенный услышанным. — Давайте выйдем из зала, я не могу здесь с вами говорить.
— Правильно. Давайте выйдем. Мы же мешаем... Мы мешаем Георгию Александровичу!
Действительно, занятый творческим диалогом с Кувариным Георгий Александрович Товстоногов скосил глаз в нашу сторону, недовольный, — мол, не мешайте мне, но и недостаточно гневный: он понимал, что верный завлит сейчас делает важное дело, разговаривая со мной. По этому запомнившемуся мне на всю жизнь взгляду я понял, что сейчас начинается в моей жизни какая-то дрянная игра, да что начинается, уже началась!..
В самом деле, ну как это оценить: “Мы мешаем Георгию Александровичу”?!
Я несколько месяцев, почти год репетировал “Историю лошади”. Вчера... Господи, что же было вчера?..
В том-то и дело, что еще вчера все было в полном порядке, ничто не предвещало потрясения.
...Вчера на Малой сцене был прогон моего спектакля “История лошади”. В декорации и костюмах. С живым оркестром, но без света. Свет еще не поставлен. И финал сыграли условно, этюдно — из-за того, что еще не готова полная фонограмма с записью хора.
Прогон был устроен для Георгия Александровича — он смотрел в качестве главного режиссера,
