“По моему убеждению, кризис человечества носит биологический характер. И говорить надо именно о биологии, а не о культуре”.
“Одолев болезни и патологии, она [медицина], однако, не обеспечивает естественности отбора, который является залогом развития вида. <…> Она позволяет слабым детям выживать. Но она не улучшает генофонд”.
“<…> у меня есть ощущение кризиса человеческой сексуальности как таковой. Количественные показатели сексуальной энергии, которая подпитывает личность и является абсолютно базовой для всего, что человек создает и совершает, начиная со спектаклей и заканчивая политической деятельностью, катастрофически падают. Я не располагаю статистическими и иными количественными данными, но моя гипотеза такова: человек как сексуальное существо колоссально деградирует, и следствием этого является деградация цивилизации в целом”.
“Наша цивилизация — цивилизация глубоко маскулинная, если угодно, мужланная. Кто бы ни был министром обороны Финляндии или премьер-министром Норвегии, это не имеет никакого значения, потому что министром обороны может быть биологическая особь женского пола сорока пяти лет, но на самом деле она не женщина, она мужчина чистой воды с точки зрения ее логики, стереотипов и действий”.
“Я, например, не просто не принимаю заповедей иудео-христианской цивилизации, я их не понимаю”.
“Я не человек нынешней цивилизации, я — ее продукт, блудный сын, если угодно. Я не принимаю ее основных, базисных вещей. И я считаю, что эта цивилизация не сможет спасти человечество, она может только уйти — не сжигая за собой город. Как и когда это может случиться, я не знаю, конечно. Просто мечтаешь порой, что на обломках не до конца выжженного мира смогут возникнуть новые существа, новые виды. И от одной попытки представить этот мир захватывает дух и начинает кружиться голова”.
Паскаль Брюкнер. Вечная эйфория. Эссе о принудительном счастье. Фрагменты книги. Перевод с французского Натальи Мавлевич. — “Иностранная литература”, 2006, № 3 <http://magazines.russ.ru/inostran>.
“Итак, под принудительным счастьем я понимаю свойственную второй половине ХХ века идеологию, которая понуждает рассматривать все с позиции приятности/неприятности, навязываемую нам эйфорию, которая с позором изгоняет или брезгливо отстраняет всех, кто почему-либо ее не испытывает…”
Михаил Бударагин. Убить мага. — “Русский Журнал”, 2006, 10 апреля <http://www.russ.ru>.
“Распространенное утверждение, согласно которому фантастика и фэнтези являются разными жанрами, не выдерживает критики именно с точки зрения реальности нереального. По существу же, и авторы саг о космических перелетах, снующих по Москве вампирах
Татьяна Ветрова. Луна — Кремль; Палец из космоса и другие Сказки закрытого города. — “Урал”, Екатеринбург, 2006, № 4.
“В общем, Нина Андреевна добралась в докладе до Н. В. Гоголя и прочитала, прищурясь в свои листочки, вот что:
— Н. В. Гоголь писал о Кремле, подразумевая птицу-тройку; как летит она, вьется клубами над разинутыми от удивления русскими людьми... открыты рты ветру, что скачет, крутя народы и государства, и все несется, будто чудо-еж с горы, тыча перстом: ты... ты... ты... — и далее, далее... А в кремлевских окнах торчат, вытаращившись на зарю человечества, железные вожди и их товарищи маузеры... Холодная голова, горячее сердце, чистые руки; ничего, товарищ! Но молчат железные герои, ни звона, ничего, лишь ветер играет железным прахом; прощайте, товарищи, вы сложили свои головы, и вот теперь они лежат... Кто, кто тебя выдумал, птица-тройка, и почему тебя три? Нету ответа”.
Михаил Визель. Возможность Уэльбека. — “ПОЛИТ.РУ”, 2006, 24 апреля <http://www.polit.ru>.
“В „Возможности острова” автор тасует все те же давно известные и типичные для него темы и сюжетные ходы. <…> Однако на сей раз все эти темы вдруг пришли в гармонию и раскрылись по- новому, как букеты хорошо подобранных сыра и вина. Кроме того, появились новые, не используемые ранее Уэльбеком краски. В первую очередь это пародия и даже самопародия. <…> Но самое главное и самое невероятное — в романе появляется любовь. Не только печальная констатация ее невозможности и не оставляющие удручающее впечатление оргии, а подлинная человеческая страсть — та самая, что движет солнце и светила, заставляет людей совершать безумства и геройства, ведет к расцвету новых религий (как выдуманных Уэльбеком „элохимитов”) и толкает на далекие опасные путешествия, как то случилось с презревшим благоустроенную бесстрастную жизнь героем далекого будущего”.
