Новый Мир ( № 9 2006)

Cм. также: Вадим Штепа, “Звезда-Колобок” — “АПН”, 2006, 2 июня.

Cм. также: Дмитрий Данилов, “Культурный миф нашего поколения” — “АПН”, 2006, 29 мая.

Александр Елисеев. Срочно требуется Либерал. — “АПН”, 2006, 16 мая <http://www.apn.ru>.

“Между тем стране необходимы самобытные, традиционалистски ориентированные либералы и социалисты. <…> И либерализм нужен не меньше социализма. Конечно, Россия никогда не выберет его магистральным путем своего национального развития. Слишком сильна у нас традиция этатизма, которая сочетается с мощнейшей традицией общинности. Путь России — путь творческого, национального консерватизма, опирающегося на просвещенную „автократию” и мощную систему социальной защиты. Но либерализм нужен для того, чтобы не дать этой модели развития замкнуться на самой себе. Он необходим как одно из средств против бюрократизации консерватизма. Взгляд этатиста часто „замыливается”, и он иногда перестает думать о чем-то ином, кроме государственного прагматизма. Вот тогда и оказывается полезен либерализм с его чаянием вольности. И сегодня России срочно требуется настоящий, патриотически и государственно мыслящий Либерал. Именно так — с большой буквы”.

Галина Зеленина. Сафо, суфражистки, семьянинки? В поисках лесбийской общины и культуры в современной России. — “Русский Журнал”, 2006, 15 мая <http://www.russ.ru>.

“Проанкетированы 100 респонденток, в первую очередь ассоциированные с тематическими комьюнити русскоязычного „Живого журнала”. <…> Следуя номинативному подходу, начнем со слова, с термина, творящего явление. Готовность идентифицировать себя самым распространенным и вроде бы нейтральным термином „лесбиянка” или просто произносить этот термин очень низка. Мало кому удается полностью игнорировать это слово, но большинство (60%) его избегают вообще или же употребляют исключительно среди „своих”. Это объясняется тем, что слово „лесбиянка” представляется „штампом”, „биркой”, „ярлыком”, лишающим человека его индивидуальности, причем „штампом” далеко не нейтральным, а негативно коннотированным. <…> Респондентки склонны не бороться за нормализацию этого термина, а избегать его; многие, особенно более юные, предпочитают пользоваться сленговой терминологией („дайк”, „тема”, „темная девушка”), имеющей два очевидных преимущества: отсутствие негативной ауры и непонятность для непосвященных”.

Александр Зиновьев. “Высоко ценю советскую литературу…” Беседовал Александр Щуплов. — “Книжное обозрение”, 2006, № 20.

“Ценю неоэкспрессионистскую живопись Максима Кантора, я дружил еще с его отцом Карлом Кантором, моим ровесником. Он сейчас увлекается портретами, немного напоминающими по манере работы Пабло Пикассо. Узнать портретируемого почти невозможно. И все же портрет папы римского его работы Ватикан приобрел. Но известно, что умерший папа уважал авангард и говорил, что один из его любимых крестов — это крест работы Эрнста Неизвестного. С самим Эрнстом Неизвестным я долгое время дружил. Люблю живопись Оскара Рабина. Хорошо отношусь к творчеству Михаила Шемякина. Из костромских художников мне нравятся Люба Белых и ее отец, академик живописи”. Одно из последних интервью.

См. также: Максим Кантор, “Одиночка против правых и левых. Зиновьев, выстраивающий логические цепочки и социальные теории, обобщающий исторические процессы, говорил на языке народа” — “НГ Ex libris”, 2006, 18 мая <http://exlibris.ng.ru>.

См. также: Максим Кантор, “Он служил России” — “Московские новости”, 2006, № 17, 12 мая <http://www.mn.ru>.

Михаил Золотоносов. Шестидесятники. Несуществующая партия. Наш прекрасный “Новый мир”. — “Дело”, Санкт-Петербург, 2006, 5 июня <http://www.idelo.ru>.

“На фоне Софронова, Кочетова и Кожевникова он [Твардовский] выглядел либералом, нонконформистом и антисоветчиком. Но в абсолютных координатах был умеренно-аккуратным конформистом, пытавшимся, не меняя Систему, не критикуя ее основ, добиться исключений для своего НМ. Отсюда и отношение к нему софроновых-кочетовых. Для них Твардовский был человеком, который в период сталинизма купался вместе со всеми благополучными советскими письменниками в грязном болоте лжи и восхвалений „отца народов”, тянул руку на собраниях, голосуя „за”, а после ХХ съезда бессовестно воспользовался конъюнктурой, переметнулся, завоевал легкий успех, разоблачая то самое, что в хоре совписов совсем недавно воспевал. Поэтический талант Твардовского в расчет при этом не принимался, для софроновых-кочетовых сам феномен „таланта” был неясен, брался только внезапный антисталинизм. Иными словами, для большей части писательского истеблишмента Твардовский был, во-первых, своим, а во-вторых, предателем: как и они, бегает то к Суслову, то к Ильичеву, то к Поликарпову, сидит в президиумах. Но Твардовский светоч, на него молится вся передовая интеллигенция за ту полуложь,