знает, что и почему свело их с Рамзаном и зачем вообще они столкнулись на плотных улицах Москвы, где легче легкого пропустить кого-то.
— Аллах акбар, — приветствовал Рамзан.
— Зиг хайль! — отозвался Сергей и добавил: — Все шутишь?
Рамзан не улыбнулся. Они вошли в зал. И снова понравилось Сергею, как именно они вошли: полы легких плащей развевались, шаг точен, упруг и весом, движения быстры и отрывисты. Вот тут бы и крикнуть голосом с басовитой ноткой: “Так, всем сидеть!”
— А ведь все, что нужно сделать для предотвращения терактов, — так только всем сразу выключить телевизор…
В зальчике, как раз рядом со столами и стульями, громоздились до самого потолка стеллажи, а на них в ряд — книги, видеокассеты, музыкальные диски. Красные, синие, белые, черные обложки.
Оранжевые стулья. Кирпичный свод, выкрашенный красной краской.
— Водки и солений, — сказал Рамзан официантке.
Принесли запотевший графинчик, огурцы, маринованные грибы, какие-то стручки. Рамзан провел пальцем по краю тарелки — маленький, а скол.
— Люди простые и славные, но никогда не верь им, — начал Сергей. Он быстро хмелел. — Они хорошие и абсолютно бездарные. Они не позволят миру вывернуть их наизнанку, а горе способны воспринимать только по телевизору. В реальной жизни они его не наблюдают. Они делают рейтинг передачам про преступников и о дорожных катастрофах. Это они совершают теракты, созерцая экраны, каждый на своем законном месте…
Рамзан кивал. Сергей просто повторял его мысли, которые он высказал в прошлый раз. Своими словами. Он вытащил пачку сигарет, вынул одну и задымил, прищурясь, глядя на Сергея.
— Они защищены, — длил свою мысль Сергей сквозь клубы дыма. Он был доволен, что на сей раз говорит он, а не Рамзан. И Рамзан слушает его. — Несчастная любовь не выдавит им кишки. Они дойдут до тех позиций, с которых можно отрицать все живое и планомерно накладывать вето на все, что трепещет. Они займут все позиции в руководящих учреждениях, а нам останется только наблюдать, если мы не будем действовать...
Сергей агрессивно и бодро захрустел крепким огурчиком, раскосые скулы ходили ходуном.
— У нас есть арсенал оружия, — сказал Рамзан, слегка подавшись к нему.
Сергей застыл с открытым ртом.
— Оружия, которое помогает нам ориентироваться на пересеченной местности современного информационного пространства. Вчерашние парадоксы не работают. Следи за исправностью личного оружия, смазывай выводы, счищай ржавчину с открытий, утилизируй устаревшие модели умозаключений, обновляй запас мысленных боеголовок. Следи за боеспособным состоянием личной армии…
Сергей сидел, не дожевав огурец.
Столы начали сдвигать, девушка в передничке улыбнулась и сказала:
— Извините, сейчас здесь будет поэтический вечер.
Зал стал постепенно заполняться нечесаными бородатыми людьми, некрасивыми девушками.
— В мире мы все делимся на два вида. Одни — пища для богомола. Вторые — сам богомол... — сказал Сергей.
Рамзан усмехнулся.
Первый читал, сам себе дирижируя, приплясывая и притопывая на месте, с подвываньями. Второй достал из рукава какую-то свирельку, свисток, и стал пищать.
— Концепт, — хихикнул Сергей.
— Пожалуйста, передавайте нашим уважаемым поэтам записки. — И та же девушка, шурша штанами, понесла по рядам нарезанные кусочки зеленой бумаги.
