Мальчик присел на низкий табурет.
— Как чувствует себя твоя мать?
— Все хорошо. Только теперь она каждый вечер приходит к моей постели и ощупывает меня, как будто боится, что я исчезну.
— Ее можно понять, — кивнул головой Мануэль и надолго замолчал.
Мальчику не хотелось нарушать тишину. Он сидел, прислонившись к стене, и ему было тепло и спокойно.
— Каждый человек излучает свет, — сказал старик. — Не тот, который видят глаза, другой. Его лучи проходят сквозь камень. Только люди их не чувствуют. Эти лучи слишком слабы, а люди слишком заняты тем, что видят их глаза и слышат уши.
— Ты научишь меня видеть этот другой свет? — спросил мальчик.
— Тебя не нужно учить, ты умеешь.
— Нет, конечно нет... — возразил Мигель и надолго задумался.
Солнце клонилось к закату, в городе стало прохладнее, и горожане высыпали на площадь. Их голоса долетали к старику и мальчику. Но шум площади только подчеркивал глубину тишины, стоявшей в комнате.
Хозяин смотрел на Мигеля, чуть наклонив голову.
— У меня совсем нечем тебя угостить, — сказал он. — Ведь не будешь же ты жевать кварцевый песок, а больше в доме ничего нет.
— Я не хочу есть, — ответил Мигель.
— Ты ушел слишком далеко, а я был погружен в свои длинные мысли. Если бы не Елисео, я бы даже не знал о твоем уходе. Я очень долго тебя искал и нашел почти случайно. Слишком велик был каменный монолит, разделявший нас. Я боялся, что ты уже погиб под завалом, или утонул, или заполз в такую щель, в которую я не смогу пробиться. Я едва не прошел мимо, когда услышал твой крик и тот птичий гам, который поднялся. Так что ты спас себя сам, мальчик. Сначала я почти ничего не слышал и шел по наитию. Я хорошо знаю лабиринт, но ты ведь совсем уклонился от него, ты ушел в те пещеры, которые пробила вода. А их я не знаю. То, что ты выбрался в круглый зал — а я знаю, как тяжело ты пробивался туда, — и было твоим спасением. Я все равно пришел бы, рано или поздно, но если бы не твой крик, я мог бы прийти слишком поздно. Нам повезло. Нам обоим. Мир соткан из случайностей и совпадений, как говорит твой дед. Хотя я думаю, что не только из них.
Они опять надолго замолчали. Звуки, долетавшие в комнату с площади, напоминали шум водопада. От этого стало прохладнее. И тогда Мануэль начал свой долгий рассказ, который продолжался много вечеров.
40
— Мигель, то, что я сейчас скажу, наверное, удивит тебя, но пусть это тебя не пугает. Я не человек. Я из другого племени.
Помнишь легенду, которую я рассказывал тебе? Это почти правда. Может быть, только рассказанная несколько более поэтично, чем это было на самом деле.
Когда Земля была покрыта расплавленным океаном, на ней уже была жизнь. Эта жизнь родилась в расплаве, как спустя миллиард лет другая жизнь возникла в рассоле.
Была ли эта древняя жизнь на Земле первой? Возможно, и была, но только на Земле. Жизнь, вероятно, вечна. Разум — безусловно вечен.
Эта древняя жизнь прошла многие стадии эволюции, и возникли ее разумные формы, появились носители разума.
Я один из них. Основой древней жизни был камень — кремний, как основой новой жизни стал углерод. Сегодня, когда мы говорим с тобой, древняя жизнь уходит, а новая подходит к самому своему пику.
Когда Земля начала остывать и ее тепло стекало в глубины, древние люди — будем их называть так, хотя мы и не люди совсем, — стали уходить с поверхности, скрываясь в подземных лабиринтах — близко к горячей границе. Я родился уже там. История моего народа была долгой и бурной. Ее сотрясали
