Лебедеву повезло больше, чем мне: ему Айги ответил о влиянии творчества отца более развернуто. Возможно, потому, что, когда беседа записывалась, поэт был еще жив и сюжет совместного музицирования не казался исчерпанным. “К твоим словам сложно что-либо добавить, ты попал в точку. Если же сравнивать поэзию Айги-старшего с музыкой, наверное, это в первую очередь Антон Веберн. Те же лаконизм, важность пауз и каждого звука. Кстати, его стихи так музыкальны сами по себе, что добавить к ним музыку не так-то легко. Уже несколько лет я пытаюсь сделать с отцом совместный диск, несколько раз мы выступали вместе, но я пока не нахожу формы для нашего совмещения. То, что ты, кажется, видел в Париже год или два назад [поэтический вечер Г. Айги с участием А. Айги, состоявшийся 30 марта 2000 г.], было простым чередованием чтения и музыки. Сейчас мы пытаемся сосуществовать на сцене одновременно; жаль, что это происходит не так часто”.
Все просто: разными средствами отец и сын приходят к примерно одинаковому результату — показать незримое, невидимое. В свободной форме, импровизационно, продираясь сквозь частокол синкопированного ритма, пауз и зависаний, неожиданных обрывов и столь же неожиданно натекающих продолжений, создать у человека странное ощущение бреющего полета.
о тишина
я бесстыднее не был
с тобой тишина
а вот так же со мной
ты тишина как дыхание
света-бессмертно-высокого
духа-Золы (вот такой красотою
истинной
ныне
ты есть
тишина)
Лакуны и опущенные звенья, скрепленные многочисленными тире и дефисами, многоточиями и переносами, создают такую раму, в которой любое слово оказывается раной, многозначным, вспыхивающим и переливающимся сгустком разнообразного смысла.
Алексей перекладывает на музыку опыт Геннадия, ищет метафизические основания в
Дискография. “Falls”, “Long Arts Records” & “Има пресс”, 1997. Айги + “Nete Hete + DJ Kubikov”. Экспериментальный диск с голосами, плод сотворчества и обильного микширования. Русские народные напевы, наложенные поверх электронных звучков, вертушек, петель и сэмплов, с расхристанной скрипкой, гуслями, балалайкой, владимирским рожком, кугиклой, калюкой и окариной (С. Жирков). Вполне в духе грамотно сделанной этномузыки. “Рождение ягнят”, “И корабль плывет” да “Выпадение волос”, причеты, закликания-выкликания, втиснутые в жесткую ритмическую сетку. Самый нетипичный диск Айги. Слишком много электроники. Слишком много потусторонних голосов. Осторожно, двери закрываются. Реже всего его слушаю.
4. Минимализм. Не меньше, чем поэзии отца, Алексей Айги обязан музыке минимализма — музыкального направления, основанного на постоянном кружении одних и тех же композиционных элементов, музыкальных фраз и ритмического рисунка.
“Последняя великая идея музыки ХХ века”, — сказал о минимализме Владимир Мартынов. Мнимое однообразие (ибо внутреннее драматическое напряжение копится с каждым витком, никуда не уходит, но нарастает, восходит на дрожжах уже отзвучавшего) минималистов оказывается реакцией на переполненность современной жизни всевозможным шумом, в том числе и информационным. Голова переполнена, сосредоточиться сложно, но поскольку пластинка кружит, как заведенная, рано или поздно ты услышишь ее особенный рисунок. Зафиксируешься на совпадении и рано или поздно впадешь в медитативный транс.
Тем более что минимализм Терри Райли и в особенности Филипа Гласса растет из индусских медитаций. Сначала (Эрик Сати создавал музыку из “кубиков” в пару пассажей, которые он комбинировал в производном порядке) минимализм проявил себя экспериментальным арт-явлением, выросшим в пространствах музеев и галерей (сопровождением перформансов и хеппенингов, звуковой составляющей инсталляций), но чуть позже, в основном благодаря театру и кинематографу, сделался коммерчески
