сути, так же бросили и немое кино. Именно когда оно стало делаться большим искусством”.
Евгений Головин. Эллис. Поэзия соответствий. — “Завтра”, 2007, № 27, 4 июля <http://zavtra.ru>.
“Композитор Игорь Стравинский писал в „Музыкальной поэтике”: „В новой музыке диссонанс не обязан разрешаться в ассонансе, а септаккорд в тоническом трезвучии”. Эта фраза относится к любому новому искусству, к поэзии в частности. До Бодлера смерть, безумие, беспокойство, незаконченность считались категориями безусловно негативными по сравнению с идеями Платона. Поэт должен был без разговоров сеять разумное, доброе, вечное, точнее — благо, красоту, гармонию. Но постоянно хвалить и воспевать подобное поэтам просто надоело. Это ведет к тоске, скуке, сплину. Это неинтересно. Если зло ранее служило второстепенным задачам демонстрации пагубных примеров, необходимости в разработке фона, колорита, деталей, динамике действия, то с Бодлера оно обрело автономию в качестве стимулятора интереса”.
Олег Дарк. Мобильный телефон как литературный факт. — “Русский Журнал”, 2007, 27 июля <http://www.russ.ru/culture>.
“В эсэмэсках как бытовом жанре (и это качество переходит в жанр литературный, его примета) сочетается сосредоточенность на себе и узком, ближайшем круге (вплоть до непонятности текста постороннему, относительной его зашифрованности), приватизированность мира героев и предельная открытость этого же мира, его обобществленность. Человек на всех ветрах, одинокий и беспомощный (говорят, переписку по мобильному очень легко контролировать), его послание не спрятано в конверте; я доступен (мое „я” доступно), а если недоступен, то это не от меня зависит. <…> В коротких, нервных, отстуканных пальцем в переходе метро фразах, с обилием ошибок, сокращений, небрежностей, эта невротичность культивируется, а не просто выражается как факт. Язык обобщен, как говорилось. Это инструментальный язык. Язык без метафизики, всегда перевод с неведомого общего языка: по случайности оказывающегося русским или английским. (Но это же сообщение могло бы быть и на каком угодно другом.) Это современный человек вообще, только внешне, социально конкретизированный (город, место работы или профессия, возраст, пол — последнее не обязательно). Инструментальный, обобщенный, переводной язык литературы уже давно формировался, на него постепенно переходит вся современная литература, и, вероятно, сейчас этот язык просто нашел наконец свой дом, обиталище, емкость. Место, где он может жить, развиваться и забыть о своей былой ущербности”.
Дрессированные боги ТВ. Беседу вела Вера Цветкова. — “Независимая газета”, 2007, 6 июля <http://www.ng.ru>.
Говорит Даниил Дондурей: “В минувший сезон российское телевидение с блеском выполнило свою миссию: сохранять в стране особую смысловую среду обитания — с непроходящим чувством страха, недоверия и неопределенности, с надеждой лишь на одного человека”.
Евгений Евтушенко. “Поэт существо исповедальное”. Беседу вел Андрей Морозов. — “Взгляд”, 2007, 11 июля <http://www.vz.ru>.
“Среди молодых поэтов сейчас — увы! — нет ни одного, которого бы выделило собственное поколение и полюбило его”.
“Без учебы у шестидесятников не могло быть и самого Бродского, он учился у нас рифмовать. Но у него язык не поворачивался сказать об этом”.
Андрей Зорин. “Нынешняя Россия является абсолютно новым государством”. Беседу вел Сергей Шаповал. — “Московские новости”, 2007, № 26, 6 июля.
“Я считаю, что нынешняя Россия является абсолютно новым государством, которому примерно 15 лет. Оно было учреждено революцией 1989 — 1993 годов. Никогда в истории не существовало государства с такими границами, с таким названием, с таким политическим устройством и т. д. <…> Я считаю основанием для гордости тот факт, что мы живем в совершенно новой стране. И Петр, и большевики, когда устраивали свои революции, гордились тем, что они живут в молодой стране, у которой есть будущее. Наши отцы основатели уже в начале 1990-х развернули свои головы на 180 градусов: стали думать о генеалогии, устраивать исторические маскарады и прочее. Это произошло потому, что не было предложено захватывающего проекта будущего. <…> Думать надо прежде всего о будущем, нужно строить планы”.
Александр Иличевский. Писательство, как осетрина, — без категорий. Беседу вела Ольга Рычкова. — “Литературная Россия”, 2007, № 27, 6 июля <http://www.litrossia.ru>.
“Скидка „молодой прозаик” — как и любая фора — приятна и обидна. С одной стороны, три из моих любимых писателя (Бабель, Платонов, Олеша) к тридцати годам все главное уже написали. Но время тогда было иное, менее инфантильное уж точно. В 1-й Конной армии Бабель состарился уже в 24 года, мало что из написанного о Гражданской войне чудовищней его дневников 1920 — 1921 годов… Но вопрос еще в мастерстве, конечно… Вообще, прозу я начал писать только в 27 лет. Так что стаж у меня совсем не такой, как полагается среди моих сверстников… А вообще, надо, конечно, бороться с этой формой — слово- паразит все-таки: „молодой писатель”… Это эвфемизм словосочетания „никому неизвестный””.
Интонация и интуиция. Евгений Попов отвечает на вопросы Дмитрия Бавильского. — “Топос”, 2007, 2, 3 и 4 июля
