). С какой стати тридцатилетний менеджер обязан перечитывать программу средней школы? Повторяю, он никому ничего не обязан. Он действует согласно своему вкусу и своим интересам. А Интернет как раз и формирует независимость мышления.
…Дальше тут объясняют, почему популярен, например, “сетевой автор Сергей Минаев” (кстати, не только сетевой)… Что он-де хороший пиар-менеджер. А то мы не понимаем.
Вот, любопытное: “Я не буду касаться в этой статье стилистических и жанровых особенностей сетевой литературы — это сложное и многообразное явление, которое заслуживает по крайней мере отдельной статьи, не говоря уже о монографии. Назову здесь ее основные признаки: актуальность, занимательность, оригинальность формы, нетривиальность содержания и ярко выраженная „прозападная” ориентация”.
Далее и до конца наш прогрессивный Упырь бодро пишет об обреченности всего, что не сетевое, то есть об ожидаемой смерти более или менее “традиционной прозы” (он называет ее “элитарной”) и, вестимо, “толстых журналов”. “Нередко, просматривая очередной журнальный текст, я ловлю себя на мысли, что в нем, кроме этого крепкого „бунинского” стиля, ничего и нет. Современная „элитарная” русская литература представляется мне самым настоящим болотом, в котором завязли несколько тысяч непризнанных авторов. Они медленно уходят на дно, стараясь сделать хорошую мину при плохой игре. А магистраль, та самая „миддл-литература”, проходит мимо них. И на самом деле ничто не мешает тонущим авторам выбраться на поверхность, перенять опыт тех самых, успешно продаваемых. Ну, может быть, кроме их собственного „хорошего вкуса””.
Забавно, что г-н Лихой вместо того, чтобы “в свободное время” следить за успешной магистралью и радоваться авторам, “желающим сделать свои тексты более удобными для восприятия”, просматривает, как он неосторожно оговорился, очередные журнальные тексты. Уж не лежит ли у него самого под подушкой томик Бунина?
Михаил Любавин. А. И. Тиняков — В. П. Буренину: маленький штрих к биографиям двух изгоев на фоне довольно обширной картины эпохи. — “Библиофилы России” (альманах), 2007, том IV.
Описан сборник статей Тютчева, составленный в 1922 году одним известным “ренегатом” (неприятным литератором Тиняковым, тем самым, что писал для левых и правых, что в голодные 20-е годы сидел на улицах с картонкой “Подайте бывшему поэту”) и любовно надписанный другому известному “ренегату”-суворинцу. Приводится, в частности, примечательное стихотворение этого человека, которого Ходасевич назвал в своем “Некрополе” “паразитом не в бранном, а в точном смысле слова”.
Удивительно и то, что оно сохранилось, и то, что Александр Тиняков незаметно ушел из жизни в 1934 году без помощи ОГПУ, помер своею собственной смертью. Стишок же его, написанный примерно в 1926 году, таков: “Чичерин растерян, и Сталин печален, / Осталась от партии куча развалин, / Стеклова убрали, Зиновьев похерен. / И Троцкий, мерзавец, молчит, лицемерен. / И Крупская смотрит, нахохлившись, чортом, / И заняты все комсомолки абортом, / И Ленин недвижно лежит в мавзолее, / И чувствует Рыков веревку на шее”.
Андрей Минеев. Степные реки. — “Город”, Тольятти, 2007, № 17.
Как и предыдущий, 16-й номер, эту журнальную книжку открывает 31-летний прозаик, недавно вернувшийся из столицы в Тольятти. Судя по всему, сегодняшняя гордость издания.
После однояйцевой повести о жизни съемочной группы (см. № 16, “Конец фильма”) перед нами сочинение о повседневной армейской жизни. Сто шестьдесят страниц бесчеловечности, мегатонны “чернухи” и стёба (частенько притянутого сюда за уши). Словом, обычная человеческая грязь и пустота — не без щегольства-мастерства преображенная в довольно яркую, но совершенно повисающую в воздухе прозу. Я так и не понял, чем подпитывает себя молодой автор, так скрупулезно, смачно и зримо описывающий (и придумывающий) жизнь, в которой нет и не может быть места хоть тени любви, все это бесконечное, почти уютное садомазохистское скотство. Кажется, попроси его редактор “долить” еще страниц сорок “жести”, — он это сделает без всякой натуги и не менее виртуозно — тщательно прописывая диалоги и гэги.
В сторону: может, я и не прав, но, по-моему, г-н Минеев любит писателя Сергея Довлатова (в частности, “Зону”) и внимательно следит за веяньями в сопричастной ему “молодой прозе”.
А еще и в том и в другом минеевском сочинении меня заинтересовала фигура главного героя: он, видите ли, такое же ничтожество, как и все остальные, но гадит… как-то поаккуратнее, что ли. “По- онегински”, “по-чайльд-гарольдски”. Несколько утомленно и с узнаваемой обреченной печалью. Очевидно, представляет “новую искренность
Да, совсем забыл: поэтическая — мужеска пола, конечно, — нива “Города”, как всегда,
Вот, например, как заканчивается стихотворное сочинение “Совет несчастливому человеку” Владислава Южакова : “<…> Для чего тебе жизнь безвольная? / Сам подумай, ну на хера?! / Вот веревка, вот мыло
