Непостижимо ясный свет.
С ним Петербург и даже Нежин
Не в силах сходствовать — о нет!..
Но всё же эти макарон и —
Ничто в сравнении с лапшой.
И тезку на родимом троне
Благословил он всей душой.
Эмигрант
Сижу в кафе на Монпарнасе
И пью игристое бордо.
И о моем последнем часе
Поет Полина Виардо.
Вот так же воздух был сиренев
У Врубеля на полотне.
Иван Сергеевич Тургенев,
Молите Бога обо мне!
Коктебель
Цикады пели до рассвета,
Не нарушая тишины,
В которой даже Мариэтта
Могла бы — как ни странно это —
Услышать слабый плеск волны.
Волна черна была, как вакса.
И раздавался голосок:
— Прими же из сандалий Макса
Пересыпаемый песок.
Польская идиллия, 1889
Коляска прикатила в Гродно.
Надменный пан, одетый модно,
