сентября.
Чехов времен застоя. Писатели и драматурги об Александре Вампилове. Опрос подготовили Михаил Бойко, Евгений Лесин и Надежда Муравьева. — “НГ Ex libris”, 2007, № 29, 16 августа.
Говорит Евгений Попов: “Вампилов — подлинный сибирский европеец, величина мирового значения, соотносимая с Беккетом, Ионеско, английскими „рассерженными молодыми людьми””.
Говорит Алексей Варламов: “Примечательно, что ни ему [Вампилову], ни Шукшину советская цензура, соцреализм, в общем-то, не были помехой. Они их преодолели. Житейски не очень просто (Вампилов пробивался к зрителю с трудом), но творчески, авторски — легко”.
См. в этом же номере газеты статью Владимира Забалуева и Алексея Зензинова “Он оставил нам недосказанность. 70 лет со дня рождения Александра Вампилова”.
Ян Шенкман. Критиком и писателем себя не считаю. Беседу вел Захар Прилепин. — “АПН — Нижний Новгород”, 2007, 29 августа <http://apn-nn.ru>.
“Желать успеха — неприлично. Неприлично, как говорили в школе, выставляться. Звание писателя дает огромные моральные полномочия. Их надо, как мне представляется, заслужить. Не факт, что можно на это звание претендовать, даже написав много книг и не замарав себя гнусностями. Помните, Бродский даже в конце жизни с некоторым сомнением называл себя поэтом. И безо всяких сомнений — монстром, исчадьем ада. Вот такая позиция мне близка. Честный человек всегда играет на понижение”.
“Вообще, на мой взгляд, от нашего времени, может быть, и останутся только Пьецух с Пелевиным, да еще, возможно, Сорокин с Быковым. Что, кстати, не так уж мало. Не такие уж беспросветные времена. Бывало хуже. И то это я только прозаиков вспомнил. А ведь есть еще поэзия, где работают Чухонцев и Гандлевский. Так что не все так плохо. Хорошие времена”.
Щит Персея. Лев Лосев отвечает на вопросы Дмитрия Бавильского. — “Топос”, 2007, 14, 15, 16 и 17 августа <http://topos.ru>.
Говорит Лев Лосев: “Поэзия — не работа, а поскольку наша обязанность трудиться, поэт должен каким-то делом заниматься, хотя бы прозу писать”.
“Как я уже говорил, нечто центральное в стихотворении приходит само собой, из подсознания, если оно существует, или ниоткуда, если никакого подсознания нет”.
“Чем отличается прозаик от поэта? У прозаика значительно сильнее работает воображение. Поэт куда больше реалист, он регистрирует то, что есть здесь и сейчас. Хороший прозаик способен досконально вообразить действия и мысли воображаемых характеров в воображаемых обстоятельствах. То, что так живо описал Булгаков в „Театральном романе”, — светящаяся изнутри коробочка, в которой движутся и говорят человечки. Нужен особый дар, чтобы ясно вообразить поведение человечков на протяжении значительного отрезка времени”.
Дмитрий Юрьев. Тупик текстократии. — “Искусство кино”, 2007, № 2.
“Советский Союз был текстократическим государством — возможно, первым в истории человечества. Ранее всегда господство идеологии, воплощенной в слове, маскировалось традицией, религией или поведенческой практикой. Коммунизм оставил Слово в одиночестве, но при этом обожествил его и возвел на престол”.
“Текстократическими — обращенными к власти Слова — по самой своей сути были и остаются приемы идеологической борьбы в России, которые всегда сводятся к „разоблачению” противника, к выявлению того, что на самом деле верно не то, что он говорит, а нечто совсем другое”.
“Тотальное господство Слова, перегрев значимости текста, зацикленность на „единственноверности истины” лишают общество возможности существовать осмысленно, использовать Слово и Текст по их прямому — прикладному — назначению: как инструменты ориентации в реальной жизни, помогающие осознавать действительность и выбирать оптимальные пути. Попадая в тупик текстократии, мы рискуем оказаться в абсолютной информационной изоляции, когда разговор по существу — между людьми или по поводу жизненных проблем — будет подменен бесконечным камланием, безнадежным, никуда не ведущим спором с собственным бессознательным во тьме ослепшего разума”.
Составитель Андрей Василевский.
