Нет, ну подумайте: ведь по сути я совершеннейший, совершеннейший материалист! Ленящийся просыпаться, стесняющийся утки и судна, жадно выхлебывающий куриный бульон; зависимый от погоды, вечно думающий о деньгах... Отчего же самым сокровенным, почти несознанным желанием своим я так хочу, чтоб за меня хоть кто-нибудь... молился?..
И отчего же, узнавая, что некто и вправду молится обо мне, старается помочь, переживает, — я совершенно не умею нормально, от души сказать, что благодарен?.. Просить прощения и благодарить — две вещи, которые я умею хуже всего. А раз так — какой из меня христианин?..
Катя приходит и рассказывает, как дочки молились за меня вчера вечером. И горько, серьезно плакали. „Господи, ну исцели же нашего папочку, чтобы у него прошла эта опухоль! Пусть папа не умирает!” Никогда до того они не плакали на молитве. Да и откуда — в пять лет?.. <…>
Когда я думаю о том, что редко чувствую присутствие Бога, что ощущаю страх смерти, то причину этого вижу в себе самом. Потому что, думаю, я совершенно не делаю того, что я должен был бы делать, чтобы иметь такое счастье. Я слишком несерьезно люблю, я не умею любить.
Если я не умею любить, если перестаю любить, то я умираю — и физически, и духовно, потому что в моей жизни нет больше смысла. Если хочешь убедиться, что есть Бог, то и любить надо в соответствии с той мерой, которую христианство предлагает в любви”.
Публикация вызвала множество откликов в Сети.
Александр Иличевский. Случай Крымского моста. Рассказ о реке. — “Зарубежные записки”, Германия, книга одиннадцатая (2007-III).
Он пугает, а мне ведь страшно.
Юрий Карякин. Перемена убеждений (Из “Дневника русского читателя”). — “Знамя”, 2007, № 11.
Удивительный документ, выросший действительно из дневника, из записных книжек. Насколько я знаю, выходит отдельным изданием. А здесь публикуется в тематическом номере журнала (“История как личный опыт”).
А propos: чтбо надо иметь в сознании, дабы по прочтении этого искреннего, доверительного послания сообщить в обзоре, что Карякин-де “эксгибиционист” в этом своем тексте? Обозревателя московского газетного еженедельника, позволившего себе такую хамскую глупость, мне тем не менее очень жалко. Он, этот обозреватель, не верит, видимо, никому — в том числе и себе. И впрямь: как поверить в искренность и простодушие человека, который, оставаясь ученым, поднимался так высоко во власть, от которой не взял ничего? Но в том-то и дело, что Ю. К. — уникальный случай. См., как говорится, его книжку “Достоевский и канун XXI века”. Нет, пожалуй, не посмотрит. Видно, и не знает о ней.
Валентина Катеринич. Записки латиниста о современном русском языке. — “Дальний Восток”, Хабаровск, 2007, № 6.
Очень хорошо о “магических словосочетаниях” XX века типа “процесс пошел” или “дорога к храму”. “Надо сказать, что мифы тоталитарных режимов более образные и жестко фиксированные семантически, нежели размытые и описательные мифы либеральных времен”.
Анатолий Кобенков. Действующее лицо нашей биографии. — “Илья”. Альманах. 2007. Выпуск шестой <http://ilyadom.russ.ru>.
Номер открывается статьей А. К. двухлетней давности о поэте и эссеисте Илье Тюрине, погибшем в девятнадцатилетнем возрасте: “Вокруг него, проживающего свою вторую жизнь, клубятся нынешние девятнадцатилетние — стихотворцы и прозаики, живописцы и барды, эссеисты и театральные режиссеры: некоторые его графические листы кочуют по стенам столичных галерей, некоторые его строки, поющиеся под гитару, стали частью того спектакля, который живет движимый его звуком и мыслью, его резким светом и влажной трагедией. Он бесконечно что-то делает с нами: стариков возвращает в юность, молодых дразнит возможной зрелостью”.
В этом номере альманаха — интереснейшее исследование Марины Кудимовой о тюринских драматических сценах “Шекспир”. Из современной молодежи меня особенно зацепили — Андрей Болдырев (Курск) и Катя Ципаева (“Но мой ник пока еще бездомен. / Сетевая ночь над головой. / Я мечтаю снять свободный домен. / Завести @, быть с тобой”). Обе публикации с обстоятельными предисловиями председателя жюри Ильи- премии — М. Кудимовой.
Виктор Лунин. Как человек и как поэт. — “Вышгород”, Таллинн, 2007, № 5.
Проникновенное воспоминание о Валентине Берестове. “Вскоре мне уже не казалось, что стихи Берестова чересчур просты и незатейливы”.
