(Издательский дом “Первое сентября”), 2008, № 1 (640) <http://lit.1september.ru>.
О том, как, по мнению страстно-поэтичного автора, “революционные судороги января 1918 года волнами расходились по нашей истории”, об экзистенциальной связи между поздним “протестантством” 1968-го (ввод советских войск в Чехословакию) и блоковской поэмой “Двенадцать”. Финал статьи: “Кстати сказать, именно в 1918 году не присуждалась Нобелевская премия по литературе. Симптом символический”.
Евгений Воронов. Ариадна. Рассказ. — “Бельские просторы”, Уфа, 2007, № 12 <http://www.hrono.ru/proekty/belsk>.
И этот, и почти все душещипательные рассказы в настоящем номере “БП” — суть терапевтические сказки; доходит до того, что Сказка и сама становится героем ( Александр Двинских, “Сказка о Сказке”).
В этом же номере статья о великом “цветном” фотографе С. М. Прокудине-Горском (1863 — 1944), чей архив хранится в Штатах, кто снял не только Льва Толстого в цвете (тут и письма С. М. — Льву Николаевичу), но и всю Россию отщелкал, со всеми дальними и ближними землями.
Дмитрий Герасимов. Сказки про “Роллинг Стоунз”. — “Мегалит”, Волгоград, 2007, № 3.
Забойно-пошловатые, утомительные фантазии на тему Ленин — Сталин — Мик Джаггер. Тут же и шприцы, и пьянка роллингов на книгах Маркса, и дурно сконструированные картонные диалоги музыкантов.
Забавно, что в это же самое время Скорсезе выпускает о “Роллинг Стоунз” фильм, а Евтушенко роняет в интервью о своем приглашении сэру Полу Маккартни — на рок-оперу “Идут белые снеги” (мол, когда-то в перерывах между выступлениями битлы разминались стихами Е. Е.). Кстати, сэр не приехал, но изрядная часть публики пришла посмотреть, и как выяснилось — на… Харатьяна. Короче говоря, рок-мифы прокормят всех.
Михаил Калужский. “Сергей Минаев: я — неудавшийся лузер”. — “Русский репортер”, 2008, № 3 (033) .
“Разговаривая с Минаевым, можно понять, как устроен массовый успех. Минаев необыкновенно тщеславен. Он — состоявшийся Хлестаков. Его любимое слово — „я”, у него сорок тысяч одних курьеров, и с Бегбедером он на дружеской ноге. И ощущение собственной значимости — главная движущая сила успеха. Все остальное — только слова, а их можно написать и сказать бесконечно много. <…>
[Сергей Минаев:] Мы с Бегбедером еще когда только познакомились, я его спросил: „Вот как ты пишешь — два часа в день?” Он говорит: „Ты что, с ума, что ли, сошел? Когда есть желание, тогда и пишу”. Я пишу точно так же — когда прет. <…> Садишься, написал абзац, стер его к чертовой матери, выкурил три сигареты и пошел спать, потому что не идет. <…>
Я делаю таблицу в Excel, где расписываются все герои и набрасывается сюжет по главам. Конечно, я из бизнеса сюда это приволок. Я пишу блоками. Раз — блок выписал, потом второй, третий, четвертый. А здесь должны быть связки. У меня дикое желание нанять профессиональных людей, которые потом бы эти пустоты забивали. Потому что это, как правило, по 5 тысяч знаков между блоками. Мне это нудно делать, реально. Но, с другой стороны, почему „Духless” такой легкий? Потому что он рваный. Он абсолютно бессистемный — герой начинает за здравие, а кончает за упокой, и там просто не связанные между собой куски текста”.
Анатолий Кобенков. Не тленья убежать — хотя бы зла. Стихи. Из неопубликованного. — “Дальний Восток”, 2008, № 1.
Очень страшно в который раз видеть, как — через стихи — все сбывается. То есть не знаю, может, и не сбывается, но примеров накопилось так много и настолько они очевидные, что по-другому и не скажешь.
Вот в стихотворении “Ветошь осени, вешние воды…”:
…Стану прахом — и прахом расслышу
перестак, перестык, перестук
черных птиц с черепичною крышей
в чресполосице наших разлук —
разлечусь, рассупонюсь, засыплю
продавщиц, самогоном прольюсь
