И дело, конечно, не в том, придавал ли Пушкин «выражению „принести в жертву' разный смысл»: пушкинское «в жертву» включает в себя едва ли не все оттенки смыслов, перечисленные нашим оппонентом. Каждое пушкинское слово многозначно.
4 «Словарь языка Пушкина». В 4-х томах. Т. st1:metricconverter productid='3. М' w:st='on' 3. М /st1:metricconverter ., 2000, стр. 287 — 288. sГромбах С. М. «Всё в жертву памяти твоей...», стр. 98, 99 соотв.
Это отмечалось многими, например Ю. Н. Тыняновым: «Семантическая система Пушкина делает слово у него „бездной пространства', по выражению Гоголя. Слово не имеет поэтому у Пушкина одного предметно го значения, а является как бы колебанием между двумя и многими. Оно многомысленно. <...> Семантика Пушкина — двупланна, „свободна' от одного предметного значения, и поэтому противоречивое осмысление его произведений происходит так интенсивно»6.
Адекватно перевести пушкинское поэтическое страстное признание на язык прозы, объяснить его прозой в данном случае вряд ли возможно (что, по-видимому, и имел в виду В. В. Виноградов), эти стихи как музыка, они непереводимы на уровень строгих логических понятий. Но читатель, способный воспринимать поэзию, не может не ощутить, какое мощное, всепоглощающее чувство владело поэтом при написании этих строк: ощущая свое поэтическое могущество («голос лиры вдохновенной»), видя слезы напрасно влюбленной в него другой «девы», находясь в «блеске славы», переживая «мрак изгнания» — он всегда помнит о той, к которой обращены эти пламенные стихи, до сих пор ревнует ее к кому-то.
Кто она?.. Возможны лишь предположения. Существующее мнение, что стихи обращены к живой современнице поэта Елизавете Ксаверьевне Воронцовой, представляется нам ошибочным так же, как и отнесение к ней стихотворения «Прощание»7. В стихотворениях, которые принято связывать с ней, нет той глобальности признания, которая присуща рассматриваемым стихам и которая выделяет их из всей любовной лирики Пушкина. Стихотворения, относимые обычно к Воронцовой, если позволительна здесь такая их характеристика, более сентиментальны:
Никто ее любви небесной не достоин.
Не правда ль: ты одна... ты плачешь... я спокоен;
Но если.................................................
(«Ненастный день потух...», 1824);
Прощай, письмо любви! прощай: она велела.
Как долго медлил я! как долго не хотела Рука
предать огню все радости мои!..
(«Сожженное письмо», 1825);
Желаю славы я, чтоб именем моим
Твой слух был поражен всечасно, чтоб ты мною
Окружена была, чтоб громкою молвою
Всё, всё вокруг тебя звучало обо мне...
(«Желание славы», 1825).
Более вероятным представляется все-таки, что стихи обращены к умершей возлюбленной, причем это не Амалия Ризнич, потому что известие о ее смерти Пушкин получит только 25 июля 1826 года. Ею вполне может быть Жозефина Велио. Это предположение мы пока, скажем прямо, достоверными дока зательствами подкрепить не можем, но известные биографические сведения не только ему не противоречат, но, наоборот, дают, на наш взгляд, определенные основания для такой версии. А сведения эти таковы.
6 Тынянов Ю. Н. Пушкин. — В его кн.: «Пушкин и его современники». М., 1969,
стр. 133.
7 См. об этом: Есипов В. М. «В последний раз твой образ милый...». — В его кн.:
«Пушкин в зеркале мифов». М., 2006, стр. 85 — 107.
Во время правления Александра Iв Царском Селе проживала семья банкира Иосифа Велио, скончавшегося в 1802 году. Вдова его, Софья Ивановна (1770 — 1839), воспитывала четырех детей, среди которых были сестры Софья и Жозефина, служившие украшением дома.
