К тем монументам, что воздвигнул дух.
(Перевод Г. Кружкова.)
В оригинале последняя строка — “Monuments of unageing intellect”, то есть не столько “дух”, сколько “вечный, нестареющий ум”.
Герой Томми Ли Джонса хотя и состарился, но так и не дождался ни Божьего призыва, ни понимания, как жить и что делать. Бог не снисходит к нему. Шериф винит себя: “Что ж, я согласен с тем, что Он обо мне думает”, — но собеседник, древний старик, возражает: “Откуда ты знаешь, что2 Он думает?”
В этом все дело. Не в стариках с их мудростью, вечно теснимых ликующим и бессмысленным, замешенным на инстинктах круговоротом “зачатья, смерти и рожденья”. Дело в самой стране, где люди привыкли совершенно определенным образом распознавать присутствие Бога в собственной жизни. Стране, поднявшейся на дрожжах “протестантской этики” — истовой веры в действие, в борьбу, в неукротимое движение к цели, которое само по себе трактуется как форма служения Высшему, а успех на этом пути — верный знак, что Бог на твоей стороне.
В фильме Коэнов нет таких знаков. Все пути активного действия ведут в никуда. И тот, кто охотится, и тот, кто пытается унести в зубах свалившуюся с неба “добычу”, и тот, кто шустрит за деньги, и тот, кто пытается защищать закон и порядок, и даже женщина, которая стремится спасти любимого, — не достигают цели. Перед нами парадоксальная декларация бессмысленности, богооставленности активного действия, подрывающая не только мифологические основы голливудского жанра action, но и свидетельствующая о кризисе традиционной американской ментальности. Что тут причиной? Вал бессмысленного насилия, захлестнувшего Штаты? Неудача в Ираке? Что-то еще?.. Но чувствуется, что безоглядная вера в благословенность деяния и успеха сменяется растерянностью, поиском каких-то иных путей и основ… Вера эта уже не столь безоглядна. В противном случае никогда не стал бы фильм “No Country for Old Men” триумфатором “Оскара”.
“Нефть” — картина совершенно иного свойства.
Если у Коэнов инструментом деконструкции мифа становится разрушительная игра с жанром, то в фильме Томаса Пола Андерсона духовная недостаточность
слепого героического деяния раскрывается на примере отдельной незаурядной и яркой судьбы.
Дэниел Плейнвью (Дэниел Дэй-Льюис), неукротимый ирландец, поджарый, как сеттер, с кривым, горбатым носом и яростным пламенем в карих глазах, —
сгусток энергии и воли, эталонное воплощение американского пионера-героя.
Выжженная пустыня. Дыра в земле. В этой дыре человек с кайлом и винчестером в одиночку дробит каменистые, неподдающиеся слои в поисках золота. Искры сыплются из-под кайла, лицо, одежда и волосы покрыты пылью, тяжелое дыхание, упрямый профиль, нечеловеческие усилия, боль, вечная опасность, непреходящее одиночество… Вот, сорвавшись с лестницы, он ломает ногу, но, обнаружив вожделенный кусочек золотоносой породы, запредельным усилием воли выбирается из норы, ползком добирается до конторы, чтобы получить убийственное заключение: содержание золота — три унции на тонну.
В следующем эпизоде он уже в обществе трех-четырех товарищей добывает нефть. Скважину копают вручную, вместо бура — примитивное долото. Нефть, проступившую наконец из земли, черпают ведрами с помощью убогой качалки. В какой-то момент все это сооружение рушится и досками придавливает одного из компаньонов Дэниела — отца годовалого малыша в беленьком платьице, который обретается тут же, на разработке, в плетеной корзинке. Так в жизнь Дэниела Плейнвью входит приемный сын Эйч Даблъю, который тоже становится инструментом успеха на нелегком пути нефтяника. Долгие годы Дэниел вместе с Эйч Даблъю разъезжают по городам и весям, предлагая услуги по бурению скважин недоверчивым и прижимистым владельцам нефтеносных участков. Годовалый малыш превращается в смышленого десятилетнего мальчика с симпатичной мордашкой. “У нас — семейный бизнес”, — неизменно демонстрирует сына Дэниел. Это работает. Захолустным обывателям легче довериться заботливому одинокому отцу, чем какому-нибудь бродяге — бессемейному и бездомному.
Так, по крохам, по зернышку, этот “семейный бизнес” и продолжается до тех пор, пока Господь не посылает Дэниелу знак — награду за терпение и труды. В один прекрасный день к нему является паренек по имени Пол и всего за 500 долларов продает сокровище — информацию о богатейшем неразведанном месторождении нефти в окрестностях захолустного городка Маленький Бостон.
Дэниел скупает земли у нищих фермеров, измотанных борьбой с бесплодной
и каменистой почвой, строит вышки, дает отпор корпорации “Стандард ойл”, норовящей отобрать сокровище; пользуясь монополией на железнодорожные перевозки, протягивает нефтепровод до океана, торжествует над всеми и кончает…
тем, что, одинокий, спившийся, одичавший, совершает убийство в своем нелепом, огромном доме, обставленном с бессмысленной роскошью.
Это, так сказать, — рамочный сюжет. В принципе, он не нов. История восхождения и успеха, которая заканчивается жизненным крахом, была рассказана некогда в гениальном фильме Орсона Уэллса “Гражданин Кейн”. И так же, как “Гражданин Кейн”, “Нефть” состоит, по сути, из нескольких отдельных
