Когда душа отделяется от тела,
Оно не исчезает, распадаясь на атомы,
Поэтому его режут патологоанатомы.
Потом его прячут,
И хнычут, и плачут.
И все это мерзкое дело.
Само не исчезнет мертвое тело
(Как моя старая мама хотела).
* *
*
когда придут и погасят свет
а ты им скажешь сейчас сейчас
оливиновый пояс золото вокруг нас
и не помню сколько мне было лет
я болел за авантюриста
изобретателя а не чекиста
и жалел что этот чекист
не такой же авантюрист
ночь стоит на часах
в четырех стенах
этот мир зачитан до дыр
так что дети идите нах
я советский помню пломбир
Луна ломилась в окно сторожки грубо и властно, как подгулявший купчина в трактир, и сторож Сергеев был вынужден задернуть стекло рогожкой, что делал редко. Ему нравилось голое стекло, возможность беспрепятственно наблюдать за всеми проходящими мимо врачами.
Иногда — редко — ковыляли больные, вырвавшись из лап заразы, с осунувшимися синими лицами, похожие на голодных птиц.
Но луна эта — стерррва! — ругался Сергеев — своей багровой мордой нагло протискивалась сквозь рогожу и лезла, вкатывалась в сторожку.
Сторож крякал огорченно и пытался игнорировать незваную гостью.
