Педагоги сетуют на то, что политкорректный мультикультурализм “убивает” интерес к истории. В учебниках “нет героев” и “нет идеалов”, отчего они сделались безнадежно скучны.
Между тем, как говорит сенатор Брюс Коул, “демократия, в отличие от других государственных форм, не воспроизводит сама себя. Ее идеи и принципы должны быть предметом научения и трансляции”. Даже если инерция демократии существует, то наверняка демократия теряет прочность, если “забывает” о собственной истории, и таким образом становится неосмысленной или недоосмысленной. Пока что американцы привычно “бегут” вперед (глагол
Могут возразить, что это “их проблемы”. Но, во-первых, сегодня в мире так много Америки, что какой-то внезапный внутренний ее обвал может оказаться далеко не радостным событием — даже если смотреть на дело с сугубо эгоистической точки зрения. А во-вторых, сегодня более, чем когда-либо, ощущается, что мы и Америка принадлежим к одной цивилизации. И не только потому, что молодежь у нас в очень большой степени американизирована.
Как это ни странно, передовой Запад сейчас кое в чем повторяет “зады” русской истории. Я имею в виду, что западная левая интеллигенция того образца, что был вызван к жизни культурной революцией 60 -х, с некоторыми поправками имитирует поведение русской революционной интеллигенции. Последняя пыталась совместить два трудносовместимых принципа: вести за собой массы и-— следовать за ними (что в конечном счете привело к путанице советского времени). Нынешние западные леваки оставили в силе только второй принцип: следовать, в культурном смысле, за массами, не пытаться “приподнять” их, а, наоборот, самим “применяться к подлости” (в изначальном смысле этого выражения: применяться к нравам “подлых”, то есть низших, “донных” слоев).
А что такое мультикультурализм, как не разновидность пролетарского интернационализма, который исповедовала русская революционная интеллигенция в марксистском ее изводе? И пролетарский интернационализм, и мультикультурализм ставят целью уравнять все культуры — странная “игра”, в ходе которой никто не остается в выигрыше, а все только в проигрыше.
Чем дело кончилось у нас, мы помним. Хотя доктрина пролетарского интернационализма в СССР была существенно скорректирована и в значительной мере формализована, с течением времени она вызвала реакцию в виде казенного “патриотизма”, характеризуемого известной максимой “Россия — родина слонов”. И тогда “до самых до окраин” СССР, всюду, где говорят не по-русски, в южных степях, в далеких городах и предгорьях, прошелестело в ответ: “А настоящая-то родина слонов — у нас”.
Понятие “культура” не может быть лишено аксиологического измерения, а это значит, что есть культуры более высокие и менее высокие и есть культуры примитивные, которые и культурами-то могут называться лишь в антропологическом смысле. И не так важно, кто на данном этапе является носителем высокой культуры, важнее — что он несет. Честь и хвала тому, чья рука держит факел просвещения, но смотрим-то мы на факел, а не на руку.
Лейбниц выдвинул идею круговорота культур (ее от него услышал и “намотал на ус” Петр I): раньше всех в этой части успели греки, после них дело культуры продолжили римляне, потом западноевропейские народы, от них оно, возможно, перейдет к восточноевропейским народам, а потом, не исключено, вернется к грекам.
Неплохой образец того, как надо об этом писать, я нашел в текстах английского учебника для младших классов. Цитирую (все предложения здесь короткие потому, что это подписи к искусно сделанным рисункам):
“До того, как пришли римляне, бритты жили в деревянных хижинах. У них не было городов. Почти никто не умел читать. Бритты часто воевали друг с другом.
Римляне построили города. В некоторых домах появилось центральное отопление. Многие бритты стали жить более удобно. Некоторые научились читать.
Потом на остров вторглись варвары-англосаксы. Римские войска ушли защищать другие территории. Англосаксы завоевали Британию.
Города были разрушены. Стало так, как будто римлян никогда не было в Британии. Прошли века, прежде чем люди в Британии стали жить так же удобно, как они жили при римлянах.
Немало времени прошло, прежде чем люди вспомнили римские идеи. Некоторые из них и сейчас находят применение”13.
Явно неполиткорректный учебник, ибо здесь постулируется объективное противостояние цивилизованных народов, с одной стороны, и варваров и дикарей — с другой. И никто не может упрекнуть авторов в высокомерии, коль скоро они собственных предков, бриттов и англосаксов, называют варварами и дикарями.
В свое время П. Б. Струве писал: “Вне идеи воспитания в политике есть только две возможности: деспотизм или охлократия”14. В той мере, в какой она пренебрегает идеей воспитания, и в той мере, в какой она недооценивает место исторической науки в составе воспитания, левая интеллигенция Запада расчищает путь к охлократии. И конечно, не только в масштабе Запада.
Русские горки мы уже проехали, но не ждут ли нас еще и американские горки (кое в чем повторяющие контур русских)?
На глубинном уровне медленнотекущей (de longue dure2e) истории мы не вышли из зоны
